Книга Похождения соломенной вдовы, страница 27 – Галина Куликова

Выронив сумки, из которых посыпались продукты, я попятилась. Потом завизжала: тихо, словно поросенок-недомерок. Голос куда-то провалился, и я никак не могла исторгнуть из себя что-нибудь, подобающее случаю.

Боже мой, вот оно! Убийство! Ничем хорошим не могло закончиться то, что начиналось так отвратительно.

Пропавший Туманов, походы по врачам, ясновидящим и детективам и, как венец всего — труп в коридоре. За что это мне?!

Через некоторое время я сообразила, что кидаюсь грудью на двери соседей по площадке, перепрыгивая от одной к другой. Дома оказался только Паша Скоткин. Вечность спустя он наконец справился с единственным замком, который отделял его частные владения от тлетворного влияния улицы. Лицо приятного розового цвета и смекалистое выражение на нем свидетельствовали о том, что Паша принял свою норму и вполне адекватен.

— Паша! У меня тело! — сказала я, схватив его за руку и сжав ее изо всех сил.

— Ну и что? У меня тоже тело, — рассудительно ответил сосед. — Только ты его сейчас повредишь. Синяки останутся.

Паша попытался вырвать руку из моего стального захвата, но я окостенела, поэтому пальцы не разжались.

— Ну, ты полегче, полегче! — пробормотал он, пытаясь отковырнуть мои ногти от своей плоти. Я его совершенно не слушала. Вернее, не слышала.

— Паша! У меня труп в квартире!

Паша задумался и, нахмурив брови, спросил:

— Кто помер-то?

— Не помер! Убили! Из пистолета стреляли! В профессора!

— Ну надо же. Дай гляну.

Паша отодвинул меня в сторону и с опаской приблизился к квартире. Его клетчатые тапочки, мягко касаясь пола, проследовали в коридор. Увидев мертвого профессора, Паша замер, словно насторожившийся суслик, и вперил взгляд в тело.

— Насмерть, — сказал он через некоторое время, глубокомысленно кивая головой. — Кто ж его так?

— Откуда я знаю! — Мои зубы начали приплясывать, мелко-мелко клацая, как будто бы грызли сухарик. — Он должен был прийти ко мне в три часа!

— Это ты правильно время запомнила, — похвалил Паша. — Ментовка приедет, будет допрашивать.

Господи, милиция! Как я не подумала раньше! Надо ведь позвонить «ноль два». Тут я поняла, что до телефона мне не добраться. Аппарат находился в комнате, и, чтобы добраться до него, надо перешагнуть через профессора.

Это оказалось выше моих сил. У Скоткина телефона не было.

— Пойду помяну профессора, — сообщил Паша, пятясь. — Нельзя, чтоб так.., всухую помереть.

Захлопнув дверь, я бросилась вниз по лестнице и минут через пять уже добралась до вожделенного телефона-автомата. Позвонила всем: дежурному по городу, Катерине и Туманову номер два. Все трое велели мне не волноваться, а взять себя в руки и ждать их появления. Я принялась бегать по газону перед домом, ломая руки. Со стороны, наверное, казалось, будто я вознамерилась утрамбовать тропинку, чтобы прохожим было легко перебираться через жирную грязь.

В честь приезда милиции лифт неожиданно заработал.

Самый главный из милиционеров, тот самый капитан, с которым я была уже хорошо знакома, всю дорогу успокаивающе хлопал меня по спине, как будто сотрясения могли помочь мне преодолеть стресс. Я взахлеб рассказывала о профессоре, о том, что мы должны были встретиться после трех, об аномальных зонах и черных дырах.

Вместе с нужными словами откуда-то появились слезы, и мне пришлось доставать из сумки бумажные платки, чтобы справиться с неожиданным наводнением.

Открыв дверь в квартиру, я распахнула ее настежь драматическим жестом и сказала:

— Вот он!

Потом отступила в сторону и зашлась в рыданиях. Ни капитан, ни его соратники не двинулись с места. Они долго смотрели внутрь коридора, потом обратили взоры на меня.

— Подойдите сюда! — велел капитан. В его энергичном голосе появились нотки усталости. Этот тон был мне знаком. Примерно так все разговаривали со мной, когда считали, что я сошла с ума.

Я заглянула внутрь квартиры и остолбенела. Профессор больше не лежал в коридоре, пугая отрешенным лицом. Не веря своим глазам, я вбежала внутрь и заглянула по очереди в комнату и на кухню. Тела не было! Присев на корточки, я стала разглядывать пол — может быть, что-нибудь осталось в качестве улики? Пуговица, капелька крови, шерстяная, нитка? Но нет — ничего такого на полу не было.

— Труп профессора куда-то делся! — растерянно сообщила я капитану и его товарищам.

— Мы заметили, — сдержанно сказал кто-то из них.

— Но у меня есть свидетель! — внезапно вспомнила я. — Мы ведь вместе с соседом осматривали место преступления. С Пашей Скоткиным!

Милиционеры тут же оживились. Свидетель — это совсем другое дело. Я бросилась к Пашиной двери и принялась давить на звонок, перемежая короткие требовательные звонки длинными и настойчивыми. Паша не открывал.

— Ушел куда-то, — предположил капитан.

Но я не хотела сдаваться. Опять изображать из себя дуру перед целым собранием официальных лиц? Нет уж, спасибо, не хочу. Я стала стучать в дверь ногами. Наконец где-то в глубине квартиры послышалось шевеление, затем раздались шаги. Создавалось впечатление, что к двери идет слонопотам — такими шаги были медленными и тяжелыми. Неужели это Паша в своих велюровых тапочках так топает?

Оказалось, что Паша не топал, а полз на животе, стуча локтями по паркету. Героическим усилием он приподнял торс, открыл замок и упал на спину, глядя в потолок младенческими глазами.

— Так-так, — сказал капитан задумчиво.

— Паша! — гневно закричала я. — Немедленно иди сюда! Ты нужен как свидетель.

— Свидетель чего? — спросил Паша, вставая сначала на карачки, а потом — по вешалке с пальто — на ноги.

— Свидетель того, что у меня в квартире было тело!

Вот только что!

— В таком состоянии он не может ничего заявлять, — высказался кто-то из милиционеров.

— Тогда он был еще в норме!

— Сколько же часов назад это было?

— Каких часов? Паша весь проспиртован, как экспонат биологического музея! К нему достаточно поднести мокрую пробку, как он тут же плывет.

— Вместе пьете? — уточнил капитан.

— Что за базар? — спросил между тем Паша, выбравшись на лестничную площадку. — Я все помню. Тело было. — Лежало вот такое вот, — он двумя руками показал, какое было тело. Примерно как рыбак, изображающий гигантские размеры той рыбы, которая сорвалась у него с крючка.

Я посмотрела на рваный комок бумажных платков, которые до сих пор сжимала в кулаке, и снова уткнулась в них носом. С небольшим разрывом во времени из лифта вышли Туманов и Катерина. С их появлением я мгновенно утратила силу воли и желание доказывать свою правоту. Обняв меня за плечи, Туманов обратился к капитану.