Книга Влюбленные, страница 44 – С. Стивенс

Вздохнув, я поморщилась. Я и не догадывалась, что Келлан уже сообщил другу о том, что уезжает на несколько месяцев, и могла только вообразить, что именно Денни думал на этот счет. Скорее всего, он ничего не сказал напрямую, но я была уверена, что он сразу вспомнил о нашем с ним расставании и сравнил две эти ситуации.

Соображая, как не позволить Келлану ляпнуть какую-нибудь махровую глупость, способную разрушить и без того хрупкие отношения между ними с Денни, я снова попыталась достать телефон. Келлан отодвинул меня на расстояние вытянутой руки, продолжая болтать:

– Ну да, понимаю. Шесть месяцев, Денни. Нет, на автобусе! Самый настоящий автобусный тур, можешь себе представить? – Он чуть помолчал, потом вскинул голову. – Да, я здорово надрался… А что?

Воспользовавшись мгновением растерянности Келлана, я все-таки выхватила телефон из его руки. Денни смеялся, когда я поднесла трубку к уху.

– Денни, привет, это я! Ты уж извини. Он сегодня празднует.

– Да, я так и решил. Как ты там? – все еще смеясь, ответил Денни.

Я понимала, что он спрашивает о предстоящем отъезде Келлана, но ответила так, словно мне ничего такого и в голову не пришло.

– О, у меня все прекрасно! Вкалываю и учусь, полный кошмар, но я справлюсь.

Последовала небольшая пауза, и я посмотрела на Келлана. Он скрестил руки на груди и слегка притопывал ногой, как маленькая обидевшаяся девочка. Я прикусила губы, чтобы не расхохотаться, а Денни, немного помолчав, серьезно сказал:

– Нет, Кира, я насчет отъезда Келлана.

Вздохнув, я прикрыла глаза и сосредоточилась на разговоре:

– Ну да, я поняла, что ты имел в виду. Все в порядке. Правда в порядке. – Я взглянула на Келлана и улыбнулась ему, а он ухмыльнулся, чуть пошатнувшись. – Для него это великий момент, и я не собираюсь все портить.

Не желая сказать лишнего, я прикусила язычок, но Денни сам произнес то, о чем я умолчала:

– Понимаю, ты не хочешь сделать так, чтобы он все бросил и ринулся назад, к тебе, даже если будет уже слишком поздно.

Нервно сглотнув, я отвернулась от Келлана.

– Денни…

Он откашлялся и втянул носом воздух:

– Извини… Я не хотел заходить слишком далеко. Правда не хотел, Кира. – Денни явно почувствовал неловкость и снова откашлялся. – Послушай, я позвоню позже, когда он протрезвеет. Я просто хотел пожелать ему удачи на гастролях. – Денни мягко рассмеялся. – Впрочем, он в моих пожеланиях не нуждается.

Я чуть заметно улыбнулась, обернувшись на Келлана, который прислонился к дальней стене и таращился на табличку «Выход» в конце коридора.

– Хорошо, я передам ему. Спасибо, что позвонил, Денни. Я знаю, что для Келлана это много значит.

– Ладно… Пока, Кира, – после короткой паузы сказал он.

– Пока, Денни.

Отключив телефон, я немного подержала его в руке, прежде чем вернуть Келлану. Тот смотрел на меня, медленно моргая. Когда я подошла и протянула ему трубку, он молча взял ее без всяких эмоций, но, пряча телефон в карман, наконец поморщился:

– Я проголодался. Не хочешь перекусить вместе со мной?

Испустив протяжный вздох, я порадовалась тому, что Келлан не начал пьяную ссору из-за моего разговора с бывшим парнем, и сказала:

– Неплохо бы было. Пойду найду тебе что-нибудь.

Келлан согласно кивнул, ослепительно улыбнулся, а потом нежно поцеловал меня в щеку и тут же, пошатываясь, пошел по коридору, то и дело останавливаясь, чтобы поговорить со встречными. Я же молилась о том, чтобы он не свалился прежде, чем закончится этот вечер.

Примерно через час Келлан вышел на сцену. Ребята заняли места для своего прощального выступления, и в баре поднялся оглушительный шум. На лицо Келлана стоило посмотреть: оно отражало и радость, и волнение, и немножко грусти, и весьма пьяное состояние певца. Правда, Келлан успел чуть-чуть протрезветь после тарелки закусок, принесенных мной, но я была более чем уверена, что до нормы ему еще далеко.

Перекинув через плечо ремень гитары и схватив микрофон, Келлан вскинул руку, призывая к вниманию огромную толпу – люди стояли даже на улице, потому что в баре для них просто не хватило места. Пока остальные ребята занимались своими инструментами, взгляд Келлана обежал собравшихся. Могу поклясться, в глубине его синих глаз затаилась легкая грусть, когда он покачивал головой, не веря увиденному.

– Ох, как вас много!

После этих слов он расцвел неотразимой улыбкой, а по толпе пронесся одобрительный вой. Келлан улыбнулся еще шире.

Сняв микрофон со стойки, он шагнул к краю сцены, и я понадеялась, что он не свалится вниз.

– Мне хочется поблагодарить вас всех за то, что вы пришли сюда. – Келлан немного помолчал, ожидая, пока стихнет очередной взрыв криков. Задумчивость в его взгляде стала более заметной, когда он посмотрел на поклонников, стоявших прямо перед площадкой. Вздохнув, он покачал головой. – Мне будет этого не хватать…

Вскинув брови, он глазами нашел меня. Ему понадобилось около секунды, чтобы сфокусироваться, но, когда ему это удалось, его лицо тотчас осветилось и Келлан, усмехнувшись, добавил:

– А сейчас я так пьян…

Толпа радостно взвыла, а я закатила глаза. Боже, как я надеялась, что Келлан еще может играть! Меня уже тошнило от этого последнего выступления. Правда, само слово «последнее» нагоняло на меня грусть, но я не обращала на нее внимания. Это следовало оставить на потом, а прямо сейчас я хотела насладиться музыкой. Улыбнувшись Келлану, я покачала головой и вернулась к своим обязанностям. Келлан рассмеялся, а потом Эван заиграл вступление.

Сначала они исполнили новую песню, и я внимательно слушала ее, боясь, что Келлан где-то ошибется из-за пропущенных репетиций. Но этого не случилось. Он был великолепен: пел и играл безупречно. Слушая его, нельзя было и подумать, что он выступал почти без подготовки. Его память меня поражала!

Затем группа обрушила на бар свои старые хиты. Я смотрела на ребят, когда могла. Келлан улыбался и кокетничал, чувствуя себя как дома на маленькой сцене. Для меня ничто не могло быть более естественным, чем вид «Чудил», выступавших на фоне разрисованной стилизованными гитарами темной стены. Когда я думала о возможном прекрасном будущем Келлана, я понимала, что буду грустить об этой незатейливой эстрадной площадке.

Примерно в середине выступления Келлан заиграл мою песню. Я бросила работу, взяв перерыв, чтобы послушать. Это была та самая песня, которую Келлан пел в ночь нашего воссоединения, песня, которую он написал для нас и о нас, когда я разбила его сердце. Я ненавидела ее и одновременно любила.

Протолкавшись между поклонниками группы, я добралась до первого ряда. Кто-то обнял меня за плечи, и я с изумлением обнаружила рядом свою сестру. Она все-таки пришла и смешалась с толпой. Я улыбнулась Анне, а потом полностью сосредоточилась на своем возлюбленном. Он наблюдал за моим продвижением среди зрителей, и его глаза горели так, что могли прожечь во мне дырки, пока он пел грустную балладу о сердечной боли. Песня до сих пор трогала меня до слез.