Книга Преследование, страница 76 – Бренда Джойс

Но она не хотела потерять его. Разве их нынешние отношения не были лучше, чем совсем ничего?

И Амелия решительно отбросила одеяло. Она знала, что уже не сможет заснуть. А поэтому стоит начать день пораньше.

Спускаясь через полчаса вниз, Амелия не переставала спрашивать себя, когда же сможет выкинуть из головы мысли о ночи, которую они провели вместе. Понимая, что в доме еще никто не проснулся — за исключением, разумеется, Саймона, — она прошла по центральному коридору и заглянула в кабинет. Дверь оставалась открытой, и Амелия улыбнулась, вспоминая, как они бежали из этой комнаты вчера вечером, впопыхах приводя в порядок свою одежду и старательно делая вид, будто все в порядке. Они медленно, стараясь не шуметь, выскользнули из кабинета, совершив стремительный рывок к лестнице. А потом, задыхаясь от смеха, со всех ног кинулись в ее спальню.

Кабинет был пуст — Саймон, судя по всему, еще оставался наверху, — и Амелия машинально вошла внутрь, чтобы привести в порядок диван, на котором они в первый раз занимались любовью.

Чувствуя, как радость от свершившегося перекрывает ее прежние сомнения, она поправила подушки, и тут за окном что-то мелькнуло. Амелия выглянула в окно. Солнце уже встало, осветив все вокруг первыми утренними лучами. Розы распахнули свои бутоны. И вдруг Амелия заметила какого-то человека, стоявшего у окна!

От ужаса она на мгновение застыла на месте, а потом кинулась к столу Саймона и дернула ящик, в котором лежал пистолет. Схватив оружие, Амелия обернулась. Подняв пистолет, она увидела, что человек прижимается лицом к стеклу.

От потрясения у нее перехватило дыхание.

— Амелия! — одними губами проговорил он.

Это был Джек, ее давно потерянный брат!

Джек, за голову которого была назначена щедрая награда.

Амелия махнула рукой в сторону западного крыла дома и выбежала из кабинета. Она распахнула двери первой попавшейся гостиной — роскошной золотисто-красной комнаты — и тут же закрыла их за собой. Только тут Амелия осознала, что все еще сжимает в руке пистолет Саймона. Пробежав через гостиную, она открыла двери террасы. Джек торопливо вошел в комнату, широко улыбаясь сестре.

Не успела она открыть рот, чтобы как следует отчитать непутевого братца, как тот кинулся к ней. Ловко выдернув пистолет из ее руки, Джек рывком притянул Амелию в свои крепкие объятия и стал кружить по комнате — до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание.

— Пистолет заряжен, — переводя дух, предупредила Амелия, опасаясь, как бы он не выстрелил.

Джек пренебрежительно рассмеялся и отпустил ее, положив пистолет на маленький стол.

— С каких это пор ты носишь с собой оружие?

Амелия уставилась на брата. Его лицо казалось бронзовым от ветра и моря, батистовая рубашка под скромным коричневым сюртуком была распахнута на груди, золотистые волосы растрепались, а под бриджами вместо чулок и туфель красовались ботфорты. На поясе Джека висел ремень с мешочком для пороха и кобурой, в которой Амелия ясно рассмотрела большой пистолет-карабин.

— А с каких пор ты носишь с собой оружие? — воскликнула она.

— Ты что, не рада меня видеть? — ухмыльнулся Джек. И прежде чем Амелия успела ответить, удивленно вскинул рыжевато-коричневую бровь. — Хм, а ты не похожа на экономку, хотя, если подумать, и на мою благоразумную старшую сестру тоже.

Амелия почувствовала, как щеки вспыхнули румянцем. Сегодня она действительно надела восхитительное бледнорозовое шелковое платье в мелкий цветочек, едва ли подходящее для экономки. Кроме того, она заколола вверх половину волос, а остальные локоны аккуратно расчесала и оставила ниспадать на плечи. Вдобавок к этому Амелия буквально сияет от счастья. В этом, разумеется, был повинен Саймон.

Джек слыл бессовестным ловеласом, и Амелия боялась, что он догадается о произошедшем прошлой ночью.

— Я счастлива видеть тебя, и ты это знаешь, — ответила она. — Лукас рассказал мне о награде за твою голову, Джек.

Брата это, казалось, совершенно не волновало.

— Только не вздумай читать мне сейчас нотации! С чего это ты так разоделась в пять утра?

— Джулианна прислала мне одежду. Если честно, я работаю не покладая рук, заботясь о бедных детях Гренвилла. И мне надоело смотреть на себя в зеркало и видеть, что я похожа на жену торговца рыбой!

— Как поживают дети Гренвилла, Амелия? И кстати, как поживает сам Гренвилл?

Амелия насторожилась:

— Мы с Лукасом уже обсудили эту тему. Он согласился с тем, чтобы я заняла место экономки Гренвилла. Его дети потеряли мать, Джек. А еще есть крошка, Люсиль, которая даже не приходится ему дочерью. В данный момент у девочки никого нет.

— У нее есть ты.

— Да, это так.

Джек вздохнул:

— Я прибыл в город вчера вечером. Лукас рассказал мне все — включая то, что ты чересчур увлеклась работой в доме Гренвилла. Амелия, я не забыл, как он разбил тебе сердце, хотя это и было много лет назад. Я не забыл, как ты плакала в своей спальне. Не забыл, как хотел выследить его и прикончить! Я был потрясен, когда Лукас сообщил мне, что ты стала его экономкой. А теперь я просто не могу удержаться от того, чтобы не заметить: ты никогда не выглядела красивее.

Щеки Амелии запылали еще ярче.

— Это всего лишь платье!

Брат пронзил ее взглядом.

Амелия скрестила руки на груди, собираясь защищаться.

— Ты уже видел Жаклин? — спросила она, вспоминая о дочери Джулианны.

— Даже не пытайся сменить тему, Амелия. Кстати, а где Гренвилл? Я был бы не прочь переброситься с ним парой слов.

Амелия встревожилась. Джек славился своей вспыльчивостью. И он не шутил, когда только что заявил, что десять лет назад хотел прикончить Саймона. Амелия нисколько не сомневалась: в том, что касалось этой темы, Джек не стал бы вести себя столь же невозмутимо и здраво, как Лукас.

— Он, видимо, спит. Не думаю, что с моей стороны было бы разумно будить его.

Глаза брата удивленно распахнулись.

— Боже праведный, и ты еще рассматриваешь подобную возможность? Разумеется, ты не можешь заявиться к нему без приглашения — или все-таки можешь? Да что здесь вообще такое происходит?

Джек стал догадываться об их отношениях, подумала Амелия, начиная паниковать.

— Ты ошибаешься. Я даже не думала подниматься наверх и будить его. Естественно, это было бы совершенно неприлично.

— Твое платье — вот что совершенно неприлично. Точно так же, как твоя должность экономки Гренвилла.

— Я уже говорила это Лукасу, скажу теперь и тебе. Я не могу бросить его детей в такой момент. Они слишком привыкли к тому, что я управляю их домом. Я слежу за их питанием, проверяю, как движется их учеба, и рассказываю им сказки на ночь!