Книга Любовь и верность, страница 23 – Мэгги Робинсон

– Мое мнение не должно волновать вас, милорд. В последний год вы встречали критику общества, не моргнув глазом и ничуть не изменив собственного поведения. Танцовщицы из кабаре, актрисы – и все это, когда тело вашей жены еще не остыло в могиле. Так к чему сейчас беспокоиться о том, кто и что говорит о вас?

Черт, эта женщина его раздражает! А он-то думал произвести на нее впечатление на день-другой!

– Может быть, я устал от нее. – Алек был просто в шоке, когда лакей сегодня днем принялся сбривать его бороду. Его щеки не видели света дня с тех пор, как ему было двадцать, и он был обеспокоен тем, что станет смахивать на арлекина. К счастью, щетина начала быстро покрывать нижнюю бледную часть его лица, поэтому он не выглядел совсем уж смешным. Несколько партий в гольф, прогулка по реке – и лицо снова станет одного цвета.

– Полагаю, что доктор Бауэр тоже устал от своей бороды. Ох уж эти мужчины! – пробормотала Мэри, оттягивая кружево воротничка от шеи.

– А что такого в мужчинах? Хотя не сказал бы, что я восторге от того, что ты сравниваешь меня с этим мерзавцем.

– Вы считаете, что одним широким жестом вы можете проложить дорогу в наши сердца.

– Широким жестом? Уверяю тебя, это было всего лишь бритье. Никто ничего не говорил о сердцах.

– Правда? – Вид у Мэри был воинственный.

– У меня нет никаких планов на тебя, – солгал Алек.

– Тогда почему ты все время преследуешь меня, зная, что это может порушить все наши планы? Что, если бы я не смогла задержать Бауэра или Хильдерагду, или как там ее, у дверей массажного кабинета? Что, если бы они обнаружили тебя съежившимся под столом?

– Я не съеживался! Кстати, все это помогло бы разбудить ревность Бауэра.

– А если Бауэр узнает, что мы едим в моей комнате? В моей спальне?!

– Я заплатил тебе достаточно для того, чтобы ты сняла себе такой же люкс, как у твой тетки. И я не виноват, что ты решила сэкономить.

– Дело не в этом! – Мэри бросила свою сложенную салфетку на пол, и та осела, как чересчур туго затянутая в корсет вдовушка.

– А в чем же дело? – сердито спросил Алек.

– Моя добродетель – козырная карта, – ответила Мэри. – Если Бауэр подумает, что я скомпрометирована, он найдет себе другую жертву.

Да, знакомая история. Алек слегка застыдился, но только слегка.

– Я не прикоснулся к тебе.

Мэри приподняла бронзовую бровь.

– Да что ты!

– Не совсем. – Ее кожа напоминала бархат, когда приподнималась и изгибалась под ним. Ну хорошо, под его руками. – Это простое непонимание, – сказал он, заерзав на кресле. – Массаж – это не совсем прикосновения.

Мэри фыркнула. Алек полагает, что он немного лукавит.

– Я думал, что мы уже обсудили это. Я извинился. Я не имел в виду ничего плохого.

– Дорога в ад вымощена благими намерениями, – напомнила ему Мэри.

– Ад полон добрых намерений, а небеса – добрых дел, – парировал лорд Рейнберн. – Если нам удастся столкнуть Бауэра с его развратного поста, то мы сможем всю дальнейшую жизнь почивать на лаврах.

– Не собираюсь я почивать ни на каких лаврах, – бросила Мэри. – Всегда есть что-то новое, что требует моего внимания.

– В бакалейной лавке? – с улыбкой спросил Алек. – Что ж, возможно, тебе придется прикинуть там вес мира или хотя бы вес ноги ягненка.

Лицо Мэри помрачнело.

– Ну вот, теперь ты насмехаешься над моей работой и моим происхождением. Не всем удается родиться с серебряной ложкой во рту, лорд Рейнберн.

Она больше не зовет его Алеком. Господи, вечно он все портит! В конце концов Мэри Арден рыжая, стало быть, у нее крутой нрав. Разве его собственная мать не превращалась в настоящий вулкан, когда отец не находил ее милой? Его младшие братья унаследовали от нее цвет волос и характер, как ни старались они укротить свой норов. Хорошо, что Эвану пришлось управлять своим процветающим винным заводом, иначе семье пришлось бы прятать хрупкие предметы. А уж какой ущерб Николас принес континенту, и представить невозможно.

– Боюсь, мне придется держать язык за зубами, мисс Арден. Я вовсе не пытался выразить вам неуважение.

– Просто вы можете сдерживать себя, не так ли? Вы так привыкли поступать по-своему, что теряетесь, когда у вас это не выходит.

Черт, она не знает, что говорит!

– По-своему! Так знайте, что мне понадобилось целых несчастных четыре года, чтобы добиться этого! И не смейте мне говорить, что я не знаю, что такое жизнь! – Мужчина не должен жаловаться, но из-за Эдит у него была масса причин делать это.

– Но ведь вы никогда не жертвовали своими удовольствиями, не так ли? Вы кутили по всему королевству. Именно поэтому люди верят в самые плохие сплетни о вас.

– Да мне совершенно наплевать на то, что говорят люди, мисс Арден! Я не могу строить собственную жизнь на основании того, что кто-то считает правильным. Я сам знаю, что правильно! И не собираюсь жить, как монах, только из-за… – Алек замолчал. Он был глупцом, поведав обо всем миссис Ивенсон. Интересно, та рассказала своей племяннице о его неудачном браке и его позоре? Дьявольщина! Дважды дьявольщина!

– Похоже, мы с вами зашли в тупик, лорд Рейнберн. Доброй ночи.

– Вы выгоняете меня только из-за того, что мы пришли к небольшому разногласию?

Мэри фыркнула.

– Я не назвала бы его небольшим, – сказала она. – В вас нет ничего небольшого.

И он бы хотел доказать ей это. Она права: он не джентльмен. И даже когда он пытается им быть, у него ничего не выходит. Как бы бережно он ни старался обращаться с Эдит, она сбежала от него.

Но хуже всего то, что она не доверилась ему, не обратилась за его помощью в самом конце.

Встав, Алек натолкнулся на тележку. Кофейник упал, залив его брюки обжигающей жидкостью, и он снова сел.

Святая Дева! Его бедра горят!

– Господи! – воскликнула Мэри. – С вами все в порядке?

Нет, черт возьми, нет!

– Неуклюжий… – пробормотал Алек и тут же прикусил язык, чтобы не застонать.

– Думаю, вам надо снять брюки, – заявила Мэри.

Барон уставился на нее, не веря своим ушам.

– Так вам будет легче. Вы сможете намочить кожу холодной водой. Полагаю, вам очень больно, – заметила она.

Почему она так решила? Он ведь не кричит, а всего лишь прикусывает язык, чтобы не делать этого. Алек почувствовал вкус крови.

– Давайте же, лорд Рейнберн, сейчас не до церемоний. Уверена, что немало женщин видели вас без штанов. Так что одной больше…

Алек, качнувшись, встал с кресла, нерешительной походкой направился в ванную и захлопнул за собой дверь. Он рванул застежку, и брюки с треском сползли вниз, к лодыжкам. Верхняя часть его бедер была покрыта розовыми пятнами. Пролейся горячий кофе несколькими дюймами выше – и он бы действительно взвыл, потому что на нем не было нижнего белья. Включив кран, он смочил холодной водой льняное полотенце для рук и прижал его к ожогам. Агония.