Онлайн книга «Парк свиданий. Большая книга весенних романов о любви»
|
Соня не понимала, отчего у других людей всегда хватает времени по утрам, а у нее – нет? «Опоздаю! – решила она. – Ну и что! Зато буду выглядеть человеком». Она снова принялась расчесывать свои волосы. Аккуратно уложила их, чтобы они не торчали в разные стороны, и даже побрызгала лаком. Потом протерла лицо освежающим тоником. Напудрила нос, который блестел. Подвела брови маминым специальным карандашом. Поскольку карандаш был черным, то брови получились очень яркими и какими-то ненастоящими, словно у знаменитого иллюзиониста Дэвида Копперфильда. Соня ужаснулась и принялась быстро стирать краску с бровей. – Софья! – трагическим голосом произнесла бабушка, заглядывая к ней в комнату. – Ты знаешь, который сейчас час? – Знаю, знаю… – вздохнула Соня. – Ба, ты не можешь мне сказать, в чем заключается смысл жизни? Сонина бабушка очень не любила таких неопределенных вопросов, она от них сразу начинала злиться. В чем смысл жизни, кто виноват да что делать… Разве на них можно ответить? А если ответить нельзя, то и спрашивать было незачем! – Нет его, этого смысла! – завопила бабушка. – И вообще посмотри на часы – ты давным-давно на первый урок опоздала! – На первый опоздала, зато ко второму успею… – сделала философское заключение ее внучка. – Ба, ты скажи, у тебя в юности тоже такие светлые волосы были?.. Поскольку бабушка ничего не ответила, а только затрясла головой, зажмурившись, Соня сделала вывод, что у ее родной бабушки в юности проблем с цветом волос не было. …Ко второму уроку Соня все-таки успела. – Сидякин, дело есть, – подошла она на большой перемене к Васе Сидякину, который сосредоточенно читал какую-то книжку. На обложке было написано – «Великие мореплаватели мира». – Какое такое дело? – недовольно пробубнил он, не выпуская книгу из рук. – Мне некогда… – Галке надо помочь, – деловито произнесла Соня. – Дело государственной важности! И перестань читать, когда с тобой люди разговаривают! Это, между прочим, неприлично – мне Галкина гувернантка рассказывала… – А что случилось? – с тоской произнес Сидякин, поднимая на нее круглые, зеленовато-рыжие глаза. – Галка там, в своей ссылке, случайно познакомилась с одним человеком… – понизив голос, начала Соня. – А человек этот, по стечению обстоятельств, оказался в федеральном розыске… – В каком таком розыске? – удивился Сидякин. – Слушай, Филатова, наша Галка не могла с уголовником связаться! – Никакой он не уголовник! Я же говорю – просто обстоятельства так сложились. В общем, слушай… И Соня пересказала ему все то, что узнала от подруги по телефону. Про Данилу, про братьев Фикусовых, про Элизе… – Во дают! – с осуждением произнес в адрес нечестных дельцов от шоу-бизнеса Вася. – Но мы-то с тобой чем можем помочь этому Даниле Громову? – Я пока не знаю, – нахмурилась Соня. – Но, надеюсь, что-нибудь придумаем. Так ты будешь мне помогать? – А куда я денусь! – сказал Вася Сидякин. – Мы же друзья… Ладно, после уроков отправимся к одному товарищу. Ты ведь адреса этих Фикусовых не знаешь, да? – Не знаю! – спохватилась Соня. – Ну ничего, в этом проблемы нет… После уроков они вышли из школы вместе. – Вась, ты куда? – пробежала мимо Верочка Симакова. – Поехали со мной в театр кошек, у меня как раз один билет есть лишний. Соня покраснела, а потом моментально побледнела. Вечно эта Симакова! – Спасибо, Вер, но я не могу, – вежливо сказал Вася. – У нас с Соней дело. Надо кое-что для Галки Аверченко сделать. – А-а… – протянула Верочка и убежала. Вася с Соней некоторое время шли молча. Светило яркое осеннее солнце, а под ногами шуршала опавшая листва. – Сидякин… – через некоторое время спросила Соня. – Что? – Слушай, а ты пошел бы с Симаковой в театр кошек? Ну, если бы у нас дела никакого не было… – Не знаю, – пожал плечами тот. – Может, и пошел бы – раз билет лишний пропадает. А может, и нет… Соня не любила неопределенности. – Так да или нет? – напирала она. – Да! То есть нет! – рассердился Сидякин. – Если бы ты меня в театр кошек пригласила, я бы точно пошел, потому что мы друзья. – Вот еще! – возмутилась Соня. – С какой это радости я должна тебя приглашать! Вообще это мужчина должен делать… – Ладно, Филатова, – вздохнул Сидякин. – Я приглашаю тебя в театр кошек. Ты пойдешь со мной? – Ну, я не знаю… – задумалась Соня. – Надо у родителей спросить. Слушай, Сидякин! – вдруг взорвалась она. – Что ты мне голову морочишь! Какой театр, какие кошки – у тебя и билетов-то нет! – Так ты же сама меня спросила! – Сидякин, как ты можешь общаться с Симаковой, если она такая дура! – Она не дура! – возразил Вася. – Ну хорошо, тогда дура – это я. – Ты тоже не дура! – Тогда кто же из нас дурак? – Наверное, я… – вздохнул Сидякин. – Слушай, Сонь, я тебя, кажется, понял. Завтра подойду к Симаковой и вежливо попрошу ее, чтобы она со мной больше не общалась. Ты на нее как-то чересчур бурно реагируешь. – Я? Ха-ха! Чушь кошачья… то есть собачья. Общайся с кем хочешь. Подумаешь еще, не дай бог, что я тебя к Симаковой ревную… – А ты меня ревнуешь? – оживился Вася. – Здорово! Меня еще никто никогда в жизни не ревновал. – Сидякин!!! – от возмущения Соня даже растеряла все слова. – Ладно, заходи, нам сюда… Пешком они поднялись на третий этаж. Дверь им открыл парень ботанического вида, в растянутом свитере, потрепанных джинсах и круглых очках. – Привет, Картер. Познакомься – это Соня… Соня, это Картер. Продвинутый пользователь. – Что? – захлопала глазами Соня. Она ничего не понимала. – «Соня»? – сказал Картер. – Прикольный ник. Соня вдруг вспомнила, что «ник» на языке компьютерщиков – это прозвище. – Да нет, это имя у меня такое – Соня! – возразила она. – А-а… ну, а я вообще-то Гена Картохин, – Картер улыбнулся Соне. – Ладно, ребята, проходите… Вам чего надо? – Надо узнать кое-что, – сказал Сидякин, которому неожиданно не понравилось, как его знакомый улыбается Соне. – У тебя, говорят, есть доступ в базу данных? – Есть немного… В комнате у этого Картера-Картохина царил полный тарарам. Такого дикого беспорядка Соня еще никогда не видела. А посреди комнаты на столе стоял большой компьютер. – Садитесь, – вежливо сказал Картер и одним взмахом сбросил со стула лишние вещи. Стул предназначался Соне. Это не понравилось Сидякину еще больше – раньше он не замечал за своим знакомым такой предупредительности. |