Книга Я была женой Нагиева, страница 17 – Алиса Шер

* * *

В то же время мы начали ездить в отпуск не на дачу, а за границу. Первая наша поездка была в Болгарию — путевки нам подарили на радио. Совершенно непередаваемая радость сборов захватила нас с головой.

В самолете я предвкушала море, известный каждому золотой песок и потрясающий отдых в течение двух недель. На третий день у Кирилла обнаружилась температура 40’, он проболел практически весь наш отпуск.

Как показало расследование, Дима потащил нашего сына в дождь кататься с горок. Сейчас я смотрю на фотографии — небольшая горочка, а на ней Кирилл в «плавниках» с вымученной улыбкой. Наверное, он все-таки боялся, а папа со свойственным ему авторитаризмом заставлял ехать. Еще бы тут не заболеть!

В общем, я сидела рядом с кашляющим и соплящимся ребенком в номере и фотографировала сверху Диму, купающегося в бассейне нашего отеля. И зависть моя меркла перед восторгом, когда я смотрела на его загорелое тело. Аполлон застрелился бы, наверное.

В другой год мы ездили в Париж. Правда, уже без Кирилла: ему не успели сделать паспорт. Это была неделя счастья, пережить подобное хочется снова и снова. Уже в аэропорту я поняла, что в такой Европе я никогда не была.

Вероятно, нам ужасно провезло с гидом. Обаятельнейшая девочка, влюбленная во Францию вообще и в Париж в частности, всколыхнула дремлющую в каждом русском любовь к этому изумительному городу, в котором, кажется, сам воздух пахнет счастьем.

Даже привыкнув к европейской красоте в Петербурге, в Париже все равно срывает башню!

В отеле нам предоставили малюсенькую комнатку. Из нее можно было выйти в коридор, где два человека расходились с огромным трудом. И семь дней — маленькие улочки, подъем на фуникулере, птичий рынок, Монмартр… Осталась грусть — грусть человека, побывавшего в раю и вернувшегося на землю.

Кстати, тогда я узнала, что особенная ухоженность парижанок — это миф. По крайней мере те парижанки, что ездили в метро, ничего особенного не представляли. Русские девушки намного привлекательнее.

Но, как оказалось наше представление о красоте и моде не очень-то соответствует представлениям жителей французской столицы. Моя одежда вызывала у парижанок шок, а у представителей мужского пола — совершенно неадекватную реакцию. Все как один мне улыбались и показывали Диме поднятый вверх большой палец. Наверное, если бы они были итальянцами, то целовали бы себе пальцы.

Естественно, меня это удивляло. Но ровно до того момента, пока мы не попали в секс-шоп (попасть за границу и отказать себе в удовольствии побывать в секс-шопе просто невозможно!). Там среди разных размеров интимных игрушек, баночек с кремами и смешными вещицами, сулящими неземное удовольствие, продавалась и одежда: она как две капли воды была похожа на ту, в которой ходила я!

Путешествие на Майорку тоже запомнится мне на всю жизнь. Две недели рая среди метровых кактусов и обвешанных лампочками пальм. Я по утрам нежусь под солнцем, Дима — бегает вдоль берега, усыпанного отелями: спортом занимается. Ну бегает и бегает — здоровье бережет, думаю. Хотя и сомневаюсь: честно говоря, я бы в такую жару через пятнадцать метров свалилась посреди дороги. И вообще, все, о чем можно думать под плавящим солнцем, — это руки красавца-спасателя с нашего пляжа и о том, как было бы круто, если бы ему пришлось меня спасти.

Оказалось, сомнения мои были не напрасны. Как близко на самом деле находятся рай и ад, я поняла, поднявшись на борт самолета, полного загорелых отпускников. Среди почерневших пассажиров с довольным видом сидела наша с Димой знакомая. То есть это мне она была знакомая, а Диме… много кем.

Нагиев, правда, все отрицал. Еще в Петербурге эта мадам, прилично обогнавшая нас в возрасте и неприлично — в материальном отношении, как-то подвозила меня до дома на своей потрясающей машине.

Мы мило беседовали, и вдруг как будто кто-то резко изменил географию концовки, а меня забыл предупредить:

— Алиса, ты ведь понимаешь, что у нас с Димой не совсем дружеские отношения?

Единственным моим желанием в тот момент было открыть дверцу и выскочить. Прямо на ходу. Потому как понять, что место действия — движущаяся машина, будучи в состоянии шока, я просто не могла.

Вечером разговариваю с Димой.

— Так вот ты какой, Димочка, оказывается.

— Алис, она просто влюблена в меня и пошла ва-банк. Ну ты подумай: она ведь намного старше.

В тот раз я ему поверила. Но, увидев в салоне самолета ее победный взгляд, поняла, что очень и очень зря.

Хотя именно благодаря этой женщине, распоряжавшейся миллионами, Дима, например, получил возможность проводить показы мод. Они-то и стали причиной разрыва их отношений.

В одном из таких показов участвовала очень известная зарубежная модель, мечта многих мужчин и головная боль половины женщин.

Я как обычно сидела дома. Вдруг раздается звонок — в трубке неестественно высокий голос Диминой миллионерши.

— Ненавижу! — вопит. — Уволю к чертовой матери!

Пытаюсь успокоить и радостно потираю руки. Наконец-то поругались, думаю. Уточняю, что же все-таки случилось. Оказывается, вот уже полтора часа не могут найти ни Диму, ни модель.

Обозвав Нагиева всеми известными словами, характеризующими мужчину как человека, неравнодушного к женщинам, дамочка бросила трубку.

Что ж, сочувствую. Сочувствую и не понимаю, зачем пытаться сравнивать себя с той, которую уже со всеми сравнили, оценили и кому поставили высший балл по шкале женской красоты и притягательности. Я же понимаю, что это даже не страстный романчик — это звездочка на фюзеляже.

* * *

Конечно, для того чтобы зарабатывать деньги, приходилось очень много работать: при любых обстоятельствах — просто постоянно. Сначала, потому что очень хотелось заработать денег, позже — потому что стало страшно все потерять.

Дима никогда не опаздывал и никогда не подводил людей. Он мог абстрагироваться от любых неприятностей — у него работа.

Лет десять он не пьет даже пива, потому что в какой-то момент обнаружил, что это может помешать ему работать с полной отдачей в любое время суток. При этом он яростно занимался спортом, и даже не знаю, чего здесь больше — желания сохранить форму или страха перед тем, что когда-нибудь наступит старость.

И еще, конечно, немаловажную роль играет Димино абсолютное везение. Мы в этом отношении очень разные. Если я когда-нибудь отваживалась прогулять лекцию, то обязательно в этот день встречала преподавателя. Если из восьмидесяти билетов я успевала выучить семьдесят девять, что мне обязательно попадался тот единственный, который я даже не читала.

У Димы же в жизни все с точностью до наоборот. На экзамене ему всегда попадался тот единственный билет, который он учил. И это везение, несомненно, ему помогало, в том числе и в достижении своих целей. А цель у него была — слава и деньги.