Онлайн книга «Под солнцем любви. Большая книга романов для девочек»
|
– И буду беседовать! – не отступала я. – Мне нужно все выяснить! – Ладно, выясняй… – сдался Игорь. – А я пойду. – Иди. – Спокойной ночи, – входя в роль, улыбнулся Игорь. – И тебе спокойной ночи, – пожелала я. Игорь ушел. Я бросила взгляд на Кирилла. Он был смущен. – А на телефоне могли остаться отпечатки пальцев? – внезапно спросил Коля. – Могли… – подумав, ответила я. – Когда человек прикасается руками к каким-то предметам, то на поверхности предмета остаются пото-жировые следы. И если посыпать на них специальным порошком, то порошок прилипает к этим следам, и проявляются отпечатки… Поэтому на телефоне они могли остаться… Но мы в горах… Для снятия отпечатков нужен специальный порошок, кисточка… И изучать отпечатки нужно с помощью точной техники, а не на глаз. Потому что их очень легко перепутать. – Я читал, что отпечатки пальцев бывают трех основных типов – петля, завиток и арка. Арку еще называют «свод», – вспомнил Кирилл и обратился ко мне: – Может, ты хотя бы определишь тип отпечатков? Уже легче будет. И сузится круг подозреваемых. – Но где мы возьмем порошок для снятия отпечатков? – спросила я и отрицательно покачала головой. – Нет, тут нужно что-то другое. – Я посмотрела на часы. – Уже полчетвертого. Давайте подумаем об этом хотя бы утром. И мы разошлись. Уже подходя к своей палатке, я услышала какой-то разговор, повернулась на звук и увидела неприятную сцену, которая происходила возле Колиной палатки. Коля расстегнул вход в палатку, и в этот момент из нее вышел Влад. Он держал в руках свой спальный мешок. – Я не собираюсь жить вместе с вором, – презрительно процедил он и отправился в палатку к другому участнику похода. Коля растерянно посмотрел ему в след, вздохнул и скрылся в палатке. «Бедный парень. – Мое сердце сжалось. – Теперь он будет изгоем. Но… Я должна довести расследование до конца». Едва я притронулась к палатке, как услышала сзади громкий шепот Кирилла: – Ракета! Я вздрогнула от неожиданности. Я не знала, оборачиваться мне или нет. Но все-таки решила обернуться. – Ой, – спохватился Кирилл, – то есть не Ракета, а Валя. – Что тебе? – неприветливо спросила я. – Валя! Дай же мне наконец сказать! Хватит от меня убегать! «Вот зачем я отпустила Игоря? – подумала я. – Лучше бы он остался!» – Валя, пожалуйста, прости меня, что я отрезал тебе волосы! – эмоционально сказал Кирилл. Я замерла. Я не ослышалась? Он наконец признал свою вину? – Я сам не знаю, как это сделал… – смущенно проговорил он. – Помнишь, в тот вечер ты стала победительницей конкурса… На тебя смотрели все парни… Тебя все обнимали… С тобой все фотографировались… Я не могла понять, куда он клонит. – Ну и что что на меня все смотрели? – удивилась я. – Я не хотел, чтобы на тебя смотрели! Поэтому и сделал это… – И добился совершенно противоположного результата, – горько усмехнулась я. – После этого я оказалась в центре всеобщего внимания, потому что стала лысой. – Неожиданно до меня дошло: – Подожди… ты о чем?.. Что значит – ты не хотел, чтобы на меня смотрели?.. В смысле? Кирилл смутился. Замолчал. – Подожди-ка… – стараясь упорядочить мысли, начала догадываться я. – То есть… ты сделал это не из злости? – Да из какой еще злости! – воскликнул Кирилл. – Наоборот! С расширившимися от изумления глазами я отошла от палатки и села на бревно возле костра. То, что сейчас говорит Кирилл, этого просто не может быть! Но это было… Кажется, я все поняла. Судя по всему, я нравилась ему. Нравилась как девушка. И когда после конкурса все обратили на меня внимание, это сильно его задело, и он решил отрезать мне волосы, чтобы на меня не смотрели парни… Я была просто поражена. Ошарашена. Я целых два года думала, что Кирилл сделал это от своей наглости, от вседозволенности, а оказывается, что он совершил этот поступок совсем из других побуждений… – Да что ты придумываешь! – все еще не могла поверить я. Я вскочила с бревна. – Ты просто наглый! Ты зазнавшийся! Ты сынок воспитательницы! Тебе было все можно! Поэтому ты и изуродовал меня! – Никакой я не наглый! – с чувством ответил Кирилл. – Это вы думаете, что я такой! А я не такой! Я все годы прожил с вами в детдоме, а вы никогда не брали меня ни в одну компанию! Вы постоянно меня отвергали! Вы все время меня дразнили! Весь детдом был против меня! Я сто раз пытался к тебе подойти, а ты только усмехалась и, как все, называла сынком воспитательницы! А я что, виноват, что я сын воспитательницы?! Это что, недостаток? Это что, преступление? Ракета! – отчаянно воскликнул Кирилл. – Ну я же никогда не делал вам ничего плохого! Вы ненавидели меня только за то, что у меня есть родители! Внезапно Кирилл замолчал и… разрыдался. У меня перехватило дыхание. Я во все глаза смотрела на плачущего парня и не знала, что делать. Сейчас, в эту секунду, когда заплакал Кирилл, для меня перевернулся мир. Я неожиданно с ужасом осознала, что Кирилл во всем прав. Мы, детдомовские, постоянно его сторонились, никогда не брали в наши игры и все время называли сынком воспитательницы. Но на самом деле у нас не было никаких оснований, чтобы его сторониться. Он никогда не выдавал наши тайны, он никогда не делал ничего плохого, он постоянно пытался с нами сблизиться, пытался во всем помогать, а мы его отвергали и единогласно ненавидели. И только сейчас я поняла, почему мы его ненавидели. Мы просто ему завидовали. Мы завидовали, что у него есть мать. Завидовали, что у него есть отец. И ненавидели его только за это. Я вся дрожала. Меня била нервная дрожь, когда я осознала весь тот кошмар, в котором Кирилл из-за нас жил. Мы постоянно его унижали. И «наглым» он стал именно из-за нас. Но это была даже не наглость, а самозащита. Защита от нас, грубых и жестоких. То, что он отрезал мне волосы… да я это заслужила! Надо было меня вообще бритвой побрить! В эту секунду я вспомнила очень важный эпизод. Когда я выиграла в конкурсе причесок, ко мне подошел Кирилл, чтобы сфотографироваться, но Димка грубо его оттолкнул и сказал: «Сынок воспитательницы! Этот конкурс среди детдомовских! А ты тут вообще не к месту!» А Кирилл ему ответил: «Да больно надо!» – и ушел. А мы рассмеялись ему вслед. То, что он сейчас разрыдался – это вышли наружу все эмоции, которые копились долгие годы. Все то несчастье, которое он испытал из-за нас. Мы лишили его детства. Мы лишили его дружбы. Это парадокс, жуткий парадокс – Кирилл много лет находился среди детей в детском доме и был невероятно одинок. |