Книга Страдать, чтобы простить, страница 11 – Ребекка Донован

— Итак, хорошие новости! Эмма не переспала с этим чуваком!

— Что?! — в один голос воскликнули Мэг с Пейтон.

— Он вырубился до того, — потупившись, объяснила я.

— Я удивляюсь. Как ты сама могла этого не знать?! — покачала головой Пейтон и, встретив мой непонимающий взгляд, добавила: — Я хочу сказать, как ты могла не почувствовать, что ничего не было? Ну ты даешь, Эм! Нельзя же быть такой лопоухой!

— Пейтон, — одернула ее Мэг, когда мы сели в машину.

— Я только один раз занималась сексом, — огрызнулась я. — И понятия не имела, что каждый раз должно быть больно.

В ответ они дружно рассмеялись.

— Не… больно, глупышка! — попыталась просветить меня Серена. — Однако невозможно не понять, что кто-то проник в твои, так сказать, внутренние пределы.

— Серена! — У Мэг буквально отвисла челюсть от возмущения. — Это звучит… чудовищно.

— Я поняла. — Мне не хотелось вспоминать свой первый раз, как не хотелось думать о том, что я чуть было не отдалась Геву.

— Ой, Эм! Совсем забыла. Я дала Коулу номер твоего телефона, — сообщила Пейтон, и в машине вдруг стало тихо.

— Пейтон, какого хрена!

Когда я слепо шарила под кроватью в поисках второй туфли, мое внимание привлекла фотография, спрятанная под ночным столиком. Я стояла на коленях, не в силах оторвать взгляда от его лица, не решаясь дотронуться до фото.

Я сама когда-то сделала этот снимок. Мы были в лесу за их домом. Я стащила у него камеру и начала фотографировать. Поскольку он привык фотографировать сам, то позировал весьма неохотно. А потом погнался за мной, чтобы отобрать камеру. Он закрыл лицо ладонью, но за растопыренными пальцами я видела его глаза. На фото они казались серыми, полупрозрачными и сияющими, поскольку отражали свет. Он улыбался. Мне вовсе не обязательно было видеть его лицо, чтобы это понять.

Я любила эту фотографию. У меня защемило сердце. Мне вдруг показалось, будто он что-то нашептывает мне на ухо, словно напоминая о том, как сильно я по нему скучаю.

Оставив его тогда в том доме, я заперла на замок все свои чувства. Но сейчас меня захлестнула волна эмоций, с которыми было не справиться. И мне снова стало трудно дышать.

— Эмма, ты готова… — раздался голос Серены и замер.

Судорожно выдохнув, я заставила себя отвернуться от фотографии.

— Да, — хрипло отозвалась я и с трудом встала с колен. — Готова.

Серена внимательно вгляделась в мое лицо, затем перевела взгляд на лежавшую на полу фотографию, но ничего не сказала. Сделав еще один выдох, я сжала кулаки, чтобы унять дрожь.

Засунув наконец ноги в туфли, я вымученно улыбнулась и принялась лихорадочно завязывать шнурки.

— Я готова, — бросила я.

Спасительное действие черной дыры в груди, которая защищала меня все это время, похоже, закончилось. Я потеряла способность отгораживаться от нежелательных эмоций.

Серена моргнула, задумчивое выражение исчезло из ее глаз, а лицо озарила сияющая улыбка.

— Ладно, тогда вперед.

Когда мы приехали в клуб, перед входом уже выстроилась длинная очередь желающих попасть на шоу.

— Привет, Гай, — поздоровалась Серена с остроглазым охранником на входе.

Он, как изваяние, стоял в дверях, под обтягивающей футболкой виднелись рельефные мускулы. Боевая стойка свидетельствовала о том, что мимо него и мышь не проскочит.

— Серена. — Он отступил в сторону, пропуская нас внутрь, и под негодующие возгласы толпы мы поспешно вошли в клуб.

Серена любила приезжать пораньше, чтобы прочувствовать атмосферу суматохи и оживления до начала шоу. А еще ей хотелось повидаться с Джеймсом перед тем, как он займет свой пост у сцены.

Джеймс нашел нас на нашем обычном месте: мы давно облюбовали потертый бархатный диванчик на втором этаже. Усевшись между нами, он поцеловал Серену и сразу оказался в кольце ее рук.

— Джеймс, а ты разрешишь Эмме сегодня вечером нырнуть со сцены в толпу? — спросила Серена, любовно поглаживая бритую голову своего парня.

— Неужели ты действительно хочешь нырнуть со сцены? — Его губы изогнулись в скептической усмешке. — Нарываешься на неприятности, подруга. Уж можешь мне поверить, мужики точно постараются хорошенько тебя потискать. А я затем с ними, паразитами, должен разбираться.

— А может, потом ничего и не будет, — ответила я.

Отчаянно пытаясь вернуть себе возможность снова дышать полной грудью, я как-то забыла об отрицательных моментах ныряния со сцены. Мне казалось, что адреналин взбодрит меня лучше, чем алкоголь. Раз уж не удалось сделать так, чтобы душа онемела, я могу хотя бы заставить сердце колотиться сильнее и на время заглушить боль. Но мысль о том, что меня будут хватать чужие руки, как-то не слишком вдохновляла.

— А что, если ей прыгнуть спиной? — предложила Серена, и я сразу встрепенулась.

— Можешь попробовать. На такое немногие отваживаются, потому что не видят, кто их будет ловить, и здесь уж вопрос доверия. Но за задницу тебя точно ущипнут — тут и к бабке не ходи. А почему бы тебе не выбрать крауд-серфинг [2] , чтобы не пришлось падать?

Я уже рассматривала такой вариант, но поняла, что замена будет неравноценной.

— Нет, мне надо упасть, — объяснила я. — А если ненароком и ущипнут за задницу, то я как-нибудь переживу.

— И зачем тебе этот геморрой? — недоуменно нахмурился Джеймс.

— Потому что я не могу дышать, — безучастно произнесла я, и они разом уставились на меня.

— Я чего-то не догоняю… Значит, ты не гуляешь с парнями, так как не… — коротко рассмеялся Джеймс.

— Джеймс! — стукнула его по затылку Серена.

— Я совсем не то имел в виду, — сделал попытку оправдаться Джеймс. — Она просто… другая. И все дела. В этом нет ничего плохого. — Он повернулся ко мне и, к явному неудовольствию Серены, добавил: — Знаешь, я ведь считаю тебя крутой. Хотя, если честно, я тебя не понимаю.

— Все нормально, — отмахнулась я. — Я сама себя не понимаю.

— Скоро начнут запускать народ, — прижав поплотнее наушник, сообщил нам Джеймс. — Ладно, мне пора. Встретимся после концерта. — Он поцеловал Серену и отправился на свой пост возле сцены.

— Ты что, действительно намерена прыгнуть со сцены спиной?

Я почувствовала на себе пристальный взгляд темных глаз Серены и отвернулась.

— Да.

При мысли о столь смелом шаге сердце забилось сильнее, на долю секунды заглушив боль. Мне просто необходимо было напомнить себе, что я еще способна на проявление других чувств.