Онлайн книга «ТАСС не уполномочен заявить…»
|
— Это поправимо, — обрадовалась Лариса, — и я не хочу, чтобы ты вспоминал о чьем-то московском жлобстве. Я тебя сейчас же покормлю. Они осмотрелись в зале ожидания и, найдя свободные места, присели перекусить. Женщина достала домашнюю заготовку. Михаил просиял. Лариса положила пару бутербродов на салфетку, налила чай в термосный стаканчик. — А ты? — Я потом сделаю несколько глотков чая для согрева. Главное, ты ешь и пей, вон, сколько всего я тебе наготовила… Михаил с воодушевлением принялся за еду. Лариса полезла в сумочку и достала билет на «Красную стрелу». — У тебя «СВ», — обрадовала она Михаила. — О! А у меня было обычное купе… Сколько я тебе должен? — Ты мне ничего не должен. И к тебе, точно уже, не подселят второго пассажира. — Я бы хотел ехать только с такой очаровательной пассажиркой, — и мужчина нежно коснулся ее руки. Лариса озаботилась, не нужно ли снова подлить чаю. — Только отхлебни сначала ты, мне потом будет вкуснее, — попросил он. Так неспешно и хлебали они поочередно горячий чай с лимоном в зале ожидания, пока, наконец, по вокзальному радио не объявили о посадке на «Красную стрелу». И они сразу поспешили к поезду, понимая, что в уютном купе им будет гораздо приятней и комфортней. — Жаль, я стариков уже предупредил, что приезжаю завтра, — мужчина вздохнул и достал из бумажника билет, по которому он должен был уезжать через пару дней. — Я возьму себе этот билет на память? — спросила Лариса. — Какую еще память? — встрепенулся Михаил. — Во-первых, я хочу встретиться с тобой еще до отъезда на зарубежные гастроли. У меня впереди целый месяц. А, во-вторых, — мужчина умоляюще посмотрел на Ларису, — поехали со мной, прямо сейчас… Я договорюсь с начальником поезда. — Мишель… — Поехали. Я познакомлю тебя с моими родителями… — Ну, да, — испугалась Лариса, — и твоя мама сразу же женским чутьем догадается, кто виноват в твоей аллергии, и сразу возненавидит меня. — Лорик, не нагнетай, — сказал Михаил и привлек Ларису к себе. Она обняла его за голову, боясь обнять за плечи, чтобы не причинить боль. — Ой, чуть не забыла, — Лариса высвободилась из объятий и полезла в свою дамскую сумочку. — У меня есть жуткий дефицит специально для тебя… — Неужели и для министерской дочки существуют дефициты? — Не иронизируй, это совсем из другой области, по женской части, — сказала она, разворачивая фольгу и показывая бутылочку с оранжевой жидкостью. — Это облепиховое масло. — О! Какая замечательная вещь! Мне это очень пригодится, особенно, сейчас. Но, как я понимаю, Лорик, ты жертвуешь своим стратегическим запасом? — Прекрати, я так рада, что могу быть полезна хоть в такой малости. Значит, не зря добывала его с таким трудом через знакомых в институте косметологии… — А у меня для тебя тоже есть кое-что, — сказал Михаил с интригой в голосе. Но, ведь, я — «красавчик-мерзавчик» по твоему определению. Поэтому за это «кое-что» буду торговать хотя бы поцелуй. Сначала. А там поглядим… — Не томи, купец, — улыбнулась заинтригованная Лариса. — Сначала поцелуй… Когда Михаил достал из своей сумки изящную ювелирную коробочку, Лариса замерла. Но когда он открыл ее, она, вообще, ахнула и припала к нему на грудь. — Мишель… На бархате цвета бордо лежала золотая брошка, выполненная в виде… миниатюрной скрипочки. — Ты даришь царские подарки, — и слезы заблестели в ее глазах, а я… Я так виновата перед тобой. — Ну, Лорик, это даже уже не смешно. Да пойми ты, я сам этого хотел. Ну, могу же я раз в пять лет позволить свое любимое шампанское, да еще в компании с такой очаровательной дамой! И тут он посмотрел на нее с явным лукавством. — Так говоришь, я — купец? Я тут еще кой-какой товарчик припас, — и он полез в свою кожаную сумку и извлек из нее в прозрачном целлофановом пакетике… бюстгальтер из комплекта белья «Кармэн». «Хорошо, что я сижу, — промелькнула мысль у Ларисы, — иначе меня бы сейчас подкосило». Женщина почувствовала, как сердце ее застучало аж в ушах, и как всю ее начинает заливать удушливой волной. — Да что ты, Лорик, — Михаил взял руки дамы своего сердца в свои, замечая, как краска смущения подрозовила ее бледное до этой минуты лицо, — я так счастлив, ты не представляешь! Благодаря этой изящной женской штучке, я многое вспомнил! — Что именно? — упавшим голосом спросила женщина. — Ну, может, и не всё, — сказал Михаил, — но, как ты выплясывала на столе и пела «однажды морем я плыла», помню. И как я танцевал с тобой вокруг стола, тоже вспомнил… И каким оригинальным способом ты преподносила мне шампанское… Лариса была в ступоре. — Я так счастлив, что закрыв глаза, могу видеть перед собою эту картину, — захлебывался в восторге Михаил. — Ты… Понимаешь, — он подбирал подходящие слова, — ты такая живая, настоящая, раскрепощенная… Огонь… Ничего подобного я не встречал. — Правда? — только и смогла вымолвить тихо Лариса, уткнувшись в грудь Михаила и пряча глаза. — Мне так нравятся твоя естественность и непосредственность во всем. Вон как здорово ты послала хамку-буфетчицу прямиком в Рязань, — и Михаил засмеялся. — Я бы так не смог. «Ну, еще бы. Где уж вам, утонченным аристократам, с какими-то даже особенными благородными болезнями генной непереносимости, терпеть дурь и перегар спивающейся страны, — подумала она. — Это нам — „совковым“ и „соховым“ куда привычнее». Вслух же, отстранившись от Михаила и чуть приходя в себя от услышанных комплиментов, она, как бы, между прочим, поинтересовалась: — Где же ты нашел этот предмет? — Это не я, — улыбнулся Михаил, — это горничная. Она нашла это почти под потолком, когда вытирала с гардероба пыль. — А-а-а, — протяжно сказала Лариса. — Наверное, тебе было неловко? — Что ты, что ты… Я был так горд, так просиял, когда она спросила, не моей ли гостье это принадлежит. А аромат, точнее, букет ароматов, который от этого предмета исходил, вызвал во мне бурю таких ассоциаций, что я сразу вспомнил… — Это хорошо, что нашлась парная вещь, — выдавила из себя Лариса, просто чтобы хоть что-то сказать. — Просто примета есть такая… — А, так я, наверное, до сих пор неженатый, потому что во всех гостиницах теряю носки… — Ну, ну, не передергивай, — усмехнулась журналистка, — я-то помню, что ты сказал мне при нашей первой встрече на интервью. — И что же? |