Онлайн книга «А я люблю военных...»
|
Мне, конечно, сразу захотелось Любе сообщить куда я пропала, но она уже была в таких эмоциях, что остановить ее не представлялось возможным. — Хоть сама сражайся за тебя, — пылко горевала она, — но разве в таких делах кто-то поможет? Тут такие проблемы, такие проблемы, а ты и в ус не дуешь! Надо парочку эту разбивать: Юльку на место ставить, а Женьку обратно в стойло загонять. Как он, негодяй, мог забыть, что любит только тебя одну?! Ведь при всех же, подлец, клялся! Тут бы срочно с него и спросить, нет же, ты вдруг, как на зло, пропала! — Да не пропала я! Не пропала! — с трудом заглушая Любу, завопила я. — Меня в покушении на президента подозревают, разве не знаешь ты? Люба отреагировала таким ахом, что в дальнейшем разговоре уже не было необходимости. Было ясно, что ничего не знает она, кроме того, что покушение было. И все! А я, наивная, собиралась расспросить Любу о соседях. Надо же как загрузила она меня: ни на каких соседей времени не оставила. Не оставила времени ни на какие вопросы. Однако, я спросила: — А почему Тамарка не в курсе? — Да, Тамарка не в курсе, — подтвердила Люба. — С меня взяли подписку о неразглашении. Сказали, что это государственная тайна. Я теперь под статьей хожу. А-аа! — с некоторым запозданием опомнилась она. — Зачем же я тебе рассказала? — Удивительно, что ты Тамарке не рассказала, — горестно усмехнулась я. — Тамарка меня об этом не спрашивала, — пояснила Люба. Продолжать разговор уже крайне было опасно, к тому же, кроме икоты Машутки да живота Ванюшки Люба настроена была только о Женьке и Юльке говорить, мне же тема эта была отвратительна, чтобы не сказать хуже. Я вернула таксисту трубку и покинула автомобиль. Забыв о Владимире Владимировиче, просто брела по улице. В голове поселился пчелиный рой из мыслей, причем некоторые “пчелы” так больно жалили, что я невольно начинала подвывать. Представляю как странно это выглядело со стороны: разодетая в пух и прах дама с претенциозной прической и тщательнейшим макияжем в грустной задумчивости куда-то бредет и время от времени взвывает, как голодная волчица на луну. Но как тут было не выть, когда память выдавала душещипательные эпизоды из моей семейной жизни, начиная с самых ее истоков! “— Вы ко мне обращаетесь? — с улыбкой женщины, знающей себе цену, спросила я. — Простите, я кажется на вас наступил, — смущаясь под моим пристальным взглядом пробормотал он. — Ах, это были вы? — “приятно” удивилась я. — Ничего страшного, и в другой раз не стесняйтесь, когда попадусь на вашем пути. — Вы сердитесь? — упавшим голосом спросил он. — Я бываю капризна. Особенно когда по мне топчутся в самом прямом смысле. — Еще раз простите, но, к сожалению, другого выхода не было…” Ах, так я впервые увидела его. Как он был красив! Как добр! Благороден! Надо же, — теперь уже не верится — этот предатель меня от верной смерти спас: если бы не он, погибла бы под колесами электропоезда. Но для чего спас? Чтобы мучать?! “… — Я заметил вас еще на эскалаторе, — едва ли не краснея признался он. — И был потрясен, потому что не видел девушки красивей…” Да, он прямо так и сказал, чем мгновенно приручил мое строптивое сердце. Глупое сердце! Особенно меня поймут те, которые узнают, что от девушки я уже тогда была на расстоянии двадцати лет. “… — Женька! Ты мой самый лучший на свете муж! — Я таким родился.” Только теперь начинала я прозревать, как в последние годы была счастлива. Мы даже ругались красиво. “… — Ты решила меня простить! Какая ты молодец! Это надо же, не прошло и года, а я уже опять в фаворе у своей королевы! — Зря ерничаешь. Не о каком мире не может быть и речи. В крайнем случае временное перемирие. Мне нужна твоя помощь. — Понял. Мы будем через тридцать минут. — Кто это “мы”? — Мы с букетом!” Ах, только теперь можно по-настоящему оценить как я была счастлива, имея такого умного, любящего, заботливого и великодушного мужа. “— Ты уже проснулся? — удивилась я. — Не могу спать, когда нет тебя рядом, — пожаловался он. — А как же ты спишь, когда спишь не у меня? — ехидно поинтересовалась я. — Совсем не сплю, — серьезно ответил он и добавил: — Надо с этим делом завязывать и сходиться для нормальной жизни. — Это — тема для обсуждения, но перенесем его на другой день. Сегодня я не в форме. Такое о ваших художествах узнала, до сих пор шерсть дыбом стоит. Евгений вздохнул и сказал: — А моя шерсть уже давно не стоит, потому что от дыба вылезла, так с тобой нелегко. Я рассмеялась. — Так зачем же хочешь ко мне переезжать, если я такая плохая? — Затем, что Маруся еще хуже, — философски ответил Евгений. — Вы, женщины, или Соньки, или Маруси, или Тамары, или Елены. Мне не хотелось выглядеть умной, но пришлось. — Ты не прав, — сказала я. — Женский мир значительно обширней и разнообразней. Есть еще Тоськи, Людмилы, Розы, а так же Алисы, Венеры, Ольги, Ирины и бесконечное множество имен и характеров. — Да, есть, — согласился Евгений, перекладывая яичницу на тарелку и подвигая ее ко мне, — но, видимо, мне больше подходят Соньки. Уж такой я непутевый парень. Кофе будешь? — Я пила водку. Самогонку, — зачем-то сказала я. Наверное от смущения. Со мной бывает такое. — С нюхом у меня полный порядок, — ответил Евгений. — А ругаться уже надоело. То я не прав, то ты не права, а жить-то когда?” Боже, как он был мудр! Только на нем и держались наши отношения… Счастлива! Конечно же я была счастлива! Он любил меня как свою дочь, как ребенка, иначе чем еще можно было объяснить его терпение. Терпение? Нет! Эт-то уже не терпение! Это нечеловеческая выдержка! Стыдно вспомнить, какие коленца выкидывала я… А мой характер? А привычки? Я же совершенно не пригодная для семейной жизни особа: жадная, занудная, сварливая, чванливая эгоистка с непомерными амбициями, усиленными болезненным самолюбием. |