Книга Весна среди зимы, страница 16 – Дейзи Миллер

В то утро они изменили своему обычному распорядку и выбрались из постели, чтобы обследовать дом. Берту очень хотелось посмотреть здесь все — от подвала до чердака.

— Ты даже представить себе не можешь, какой у вас замечательный дом! — сказал он ей тогда. — Ты бы видела дом, где я вырос. Вот тогда бы поняла, как тебе повезло!

Протечка на чердаке оказалась незначительной, они подставили под нее какой-то таз, и Берт предложил заодно разобрать старые вещи.

— Ух ты, твои школьные дневники! — воскликнул он, открывая какую-то папку. — А здесь у нас что? Семейные фотографии? Элси солирует в школьном хоре! А ты мне не говорила, что еще и поешь.

— Нельзя же сразу раскрывать все свои достоинства! — рассмеялась она.

Берт вдруг стал серьезным.

— Мне хватает и тех, о которых я знаю.

Он произнес это так, что Элси вся затрепетала. Ее сердце забилось в сладком предвкушении: ей показалось, что он хочет заняться с ней любовью прямо здесь, на чердаке. Она шагнула к нему… но Берт уже нырнул в старый гардероб.

— Так-так, а это что? — Берт достал из шкафа нечто розовое, с кружевами.

— Разве не видишь? Это же вечернее платье. По-моему, мне его сшили ко дню рождения. Точно, мне тогда исполнялось семнадцать!

— Семнадцать…

Берт выдвинул еще пару ящиков и принялся с любопытством изучать их содержимое.

— Похоже, родители сохранили всю твою детскую одежду.

— Да, — рассеянно отозвалась Элси. — У нас так принято…

Ей было трудно сосредоточиться на том, что он ей говорил. Солнечный луч, проникавший на чердак сквозь слуховое окно, падал прямо на Берта. На нем были только шорты и голубая майка, и эта простая домашняя одежда очень шла к его сильной мускулистой фигуре. Элси невольно залюбовалась им — человеком, к которому она совсем недавно прижималась в неистовом ритме любовного действа, который принадлежал только ей в угаре рвущейся наружу страсти. От этих сладостных воспоминаний у нее пересохло во рту.

— Смотри-ка, что я нашел!

На широкой ладони Берта детские вязаные пинеточки казались трогательно крошечными. Но, глядя на его загорелые руки, Элси могла думать лишь об одном: о том наслаждении, которое дарят ей ласки этих сильных и в то же время таких мягких и нежных рук.

Распаленная своими мыслями, Элси шагнула к Берту и приникла к нему всем телом, обняв за талию.

— Ну да, а что в этом такого? — рассеянно проговорила она. — Разве твои родители не хранят всякие детские вещи?

Она сразу сообразила, что сказала что-то не то. Берт вдруг весь напрягся, и Элси почувствовала, как он отдаляется от нее, замыкаясь в себе. Они продолжали стоять, обнявшись, но ей казалось, что Берт уже где-то далеко. От его легкого безоблачного настроения не осталось и следа.

— Не хранят, — сухо проговорил он. — У нас в семье все было иначе. Не так, как у вас. У моих родителей были другие проблемы…

«А как было у вас в семье? Почему ты мне никогда не рассказывал о своих родителях?» Вопросы вертелись на кончике языка, но Элси все же не решилась их задать. Она еще никогда не видела любимого в таком подавленном состоянии, и ей даже стало немножко не по себе. Берт — ее Берт! — вдруг превратился в мрачного, замкнутого незнакомца, и она понятия не имела, как ей вести себя с ним.

Не раздумывая долго, Элси просто прижалась к Берту еще теснее, положила голову ему на плечо и сразу почувствовала, как участилось его дыхание… Она улыбнулась: ей нравилось, что ее близость, одно ее прикосновение так его возбуждает.

Она просунула руки ему под майку и принялась нежно поглаживать теплую кожу.

— Элси… — прошептал он, но она так и не поняла, что это было: предостережение или, наоборот, просьба не останавливаться.

Элси выбрала второе, и ее ласки стали еще более дразнящими и настойчивыми.

— По-моему, мы здесь задержались, — лукаво шепнула она ему на ухо. — Не пора ли возвращаться вниз?

Берт тихонько вздохнул, и она вновь улыбнулась.

— Элси, не надо… О боже, принцесса, когда я с тобой, я вообще ничего не соображаю!

Дрожа от нетерпения, он впился в ее губы.

— А мне и не надо, чтобы ты соображал, — еле слышно сказала Элси, когда Берт подхватил ее на руки и понес вниз по лестнице. — Мне надо, чтобы ты действовал!..

И вот теперь, думая о том далеком дне и глядя на холодное, отстраненное, такое чужое лицо человека, с которым она когда-то была счастлива, Элси почему-то с особенной ясностью припомнила, как он сказал ей тогда: «Не надо».

Не надо… Что? Не надо ему доверять? Не надо терять голову и влюбляться в него? Быть может, в тот день в нем взыграли остатки совести и он собирался сказать, что не любит ее?

Теперь она уже никогда не узнает…

— Проводка совсем старая, так и до пожара недалеко. — Деловитый голос Берта ворвался в ее смятенные мысли: все его внимание было по-прежнему сосредоточено на доме. — Я, пожалуй, прямо сегодня вызову мастеров.

Да, подумала Элси. Если уж Берт Конрой решил что-то сделать, он не станет тянуть. И не потерпит никаких отговорок или отсрочек.

— Так ответь мне, ты по-прежнему считаешь, что я горел желанием заполучить эту рухлядь? — Берт небрежным жестом обвел дом и сад.

Элси даже не ожидала, что его слова так ее заденут.

— Выбирай выражения, — процедила она сквозь зубы. — Это все же мой дом!

Ее голос дрожал от возмущения и обиды. Точно так же безжалостно и небрежно он когда-то отмахнулся и от нее. Просто вышвырнул из своей жизни, когда она ему надоела… Теперь Элси уже жалела, что ей было так хорошо с ним раньше: если бы она меньше любила его, то не так болезненно переживала бы их разрыв.

— Чей это дом, Элси? — Голос Берта вдруг сделался приторно-ласковым.

Это было совсем уж невыносимо.

— И ты еще издеваешься? Какой же ты мерзавец!

Больше не владея собой, она замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Берт чуть отклонил голову в сторону, затем перехватил занесенную руку и рывком притянул Элси к себе.

Однако она не собиралась сдаваться. Изловчившись, Элси изо всей силы пнула его ногой, и на этот раз удар достиг цели. Она не без удовольствия выслушала, как Берт выругался себе под нос… А затем произошло нечто неожиданное:

— Элси, прости меня.

Он произнес это очень тихо, но его голос все же проник сквозь алое марево клокочущей ярости, которое затуманило ее сознание. А Берт слегка ослабил свою стальную хватку, как будто только теперь сообразив, что делает ей больно.

— Это было жестоко с моей стороны. Прости.

Он сказал: «Прости меня»?! Элси замерла, не веря своим ушам. Быть может, она ослышалась? Неужели Берт Конрой действительно произнес эти слова?! Неужели он действительно признал себя неправым и попросил прощения?!