Книга Нелады со звездами, страница 46 – Венди Хоулден

— На этой неделе они слишком заняты, — язвительно заметила Дарси, но ее издевка просвистела у Эвфемии высоко над головой.

Облаченная в меха, люрекс и бриллианты, с высокомерной снисходительной усмешкой на лице, Эвфемия шагнула навстречу бурлящей толпе, воображая себя Марией-Антуанеттой, и у Грейс мелькнула тревожная мысль, не ждет ли ее столь же трагический конец?

— Когда мне пройти в гримерную? — проблеяла создатель «Полли с гороховым пудингом». — Я должна обновить косметику.

Скрипя кожаной курткой, Дарси помахала рукой, подзывая одну из сотрудниц телестудии.

— Стейси, будь добра, проводи эту даму в гримерную.

— А разве она там еще не была? — спросила Стейси, с удивлением разглядывая напудренную маску на лице Эвфемии. — Впрочем, ты права. Кое-что придется счищать.

— У вас есть косметика от «Канебо»? — спросила Эвфемия, направляясь следом за Стейси к выходу. — Хотя я, наверное, смогу удовольствоваться и «Кристиан Диор»…

— Сходите перекусите.

Дарси проводила Грейс и Генри к горке сосисок, заначенных в тесте с сыром, далеко не первой молодости. Источая сальные, желеобразные потеки мертвенно-желтого тертого сыра, они лежали на красных бумажных салфетках, покрытых жирными пятнами.

— А какой конкретно аспект текущего положения будет обсуждаться на этой неделе? — неестественно высоким голосом спросила Грейс, проходя мимо группы мужчин, похожих на огромные пивные животы с приделанными к ним руками и ногами.

Оставалось только судорожно цепляться за соломинку и надеяться, что тема дискуссии окажется достаточно респектабельной.

Похоже, ее вопрос удивил Дарси.

— Как какой? «Текущее положение», естественно. Как и указано в подзаголовке нашей передачи.

— Да, но что именно? — пришел на помощь Грейс Генри. Несмотря на внутреннее напряжение, она ощутила признательность. — Образование, здравоохранение, иммиграция, что конкретно?

Он украдкой оглянулся на толпу, пьющую пиво и курящую, в которой, как заметила Грейс, уже начинали разгораться споры. Пивные животы угрожающе надвигались друг на друга.

Грейс почувствовала, как тревога быстро растекается от кончиков пальцев на ногах к икрам и выше.

— Нет, — ухмыльнулась Дарси. — Текущее положение.

— Не понимаю, — нахмурилась Грейс.

Неужели от нее что-то ускользнуло?

— Ну как же, какая знаменитость с кем спит, понимаете? Подождите, сейчас я познакомлю вас с остальными участниками.

Грейс показалось, что у нее задеревенела спина, а между лопатками вонзили стальной прут. Она с ужасом посмотрела на Генри, но тут же была вынуждена пригнуться, уворачиваясь от коктейльной соломинки, прилетевшей со стороны пивных животов, к которым теперь присоединились их жены.

— Извини, — полным отчаяния голосом прошептала она. — Это я во всем виновата. Я должна была сама все проверить.

Единственным ответом Генри было едва заметное пожатие плечами.

— Я хочу сказать, — запинаясь, продолжала она, — я догадывалась, что это за программа, но когда речь зашла о текущем положении, я даже представить себе не могла…

Грейс чувствовала, что ее лицо стало пунцовым от стыда. Черт бы побрал Элли! В конце концов, именно она ответила на звонок из студии «Чарлтон». Правда, теперь, оглядываясь назад, Грейс понимала, что Элли интересовала лишь возможность свести ее с Генри, какой бы неподходящей ни была программа. Вот уж точно, «текущее положение». Ха, черт побери, ха. Но и на ней самой огромная вина. В конце концов, это она поленилась все проверить.

Пожав плечами, Генри подозрительно ткнул пальцем в заплесневелую сосиску в тесте. Мешки у него под глазами были темнее обычного. Судя по всему, его новый литературный проект отнимал у него все силы. А может быть, это был проект иного рода? Грейс снова мучили сомнения. Проект, связанный с женщиной. Это объясняет скучающую отрешенность Генри. Похоже, его добродушная терпимость ко всему, начиная с отмененного выступления на фестивале в Сент-Меррионе до разговора с Энди Туортом на радио «Гейнсборо», наконец иссякла.

Грейс разрывалась между отчаянием и возмущением. Кто виноват в затянувшейся полосе неудач, обрушившихся на нее? Но, увидев Дарси, вернувшуюся с двумя самыми странными созданиями, каких она только видела, Грейс вдруг с отчаянием поняла, что будет еще хуже.

— Вот ваши собратья, другие участники передачи, — объявила Дарси. — Это Манди. Она только что поведала журналу «Ньюз ов зе Уорлд» о своем романе с футболистом из «Лидса», не так ли, Манди?

Манди гордо кивнула. С головы до ног покрытая темно-оранжевым загаром, с белыми кудрями, словно поджаренными в духовке, она являла собой устрашающее зрелище. Торчащие соски выпирали сквозь обтягивающую ярко-розовую футболку с надписью «Крошка», выполненной затейливыми блестящими буквами, а ноги возвышались над полом на добрых восемь дюймов благодаря туфлям на прозрачной пластмассовой платформе. Помимо этого, туалет Манди состоял лишь из одной вещи: ярко-зеленой мини-юбки, настолько короткой, что у Грейс возникло подозрение, не выполняет ли она по совместительству функцию повязки на голову. Между губ, выкрашенных в бледно-розовый цвет и обведенных темно-бордовым карандашом, торчала сигарета.

— Точно, — подтвердила Манди, не вынимая сигарету изо рта.

— А это Никоретта, — продолжала Дарси, показывая на вторую девицу. — Она расскажет о том, как провела ночь страсти с одной знаменитой рок-звездой пятидесяти с лишним лет. С кем именно, Никоретта сказать не может, так как это было бы нескромно.

— Наверное, — согласилась Грейс, удивленная, что у подобных девиц еще может оставаться что-то похожее на совесть.

— Особенно если учесть, что Никоретта сейчас ведет переговоры с «Дейли стар» об эксклюзивном интервью, правда?

— Правда, — сказала Никоретта.

Ее мощные мускулистые ноги высились на черных шпильках, а груди были размером с пляжные мячи.

В нос Грейс внезапно ударил знакомый сильный аромат.

— А вот и я, — объявила запыхавшаяся Эвфемия. Слой пудры у нее на лице стал еще толще. — Сесиль Паркинсон уже приехала?

Никоретта и Манди уставились на Эвфемию с откровенным изумлением. Та смерила их взглядом, проникнутым откровенным отвращением.

— Это ваши собратья по передаче, — объяснила Дарси.

Прежде чем Эвфемия успела что-нибудь сказать, вмешалась Манди.

— Эй, — обратилась она к Эвфемии, делая глубокую затяжку и хмурясь, — кажется, я тебя узнала?

Отвращение писательницы ослабло на самую малость. Эвфемия гордо выпятила вперед свою грудь, увешанную драгоценностями и закутанную в меха.

— Да, а что в этом удивительного? В конце концов, я очень знаменитая женщина.

— Точно, вспомнила. Ты та самая, кого трахнул лорд Пэдди Эшдаун [6] , да?