Книга За стеклом, страница 57 – Мэтт Уаймен

— Ну и правильно, — сказала я. — Сделай доброе дело, Павлов. Поговори с ним, пожалуйста.

— Для разговора нужно выбрать время и место, — ответил он, уже чуть холоднее. — И повод.

Подумав, я извинилась за настойчивость.

— Просто эти мысли не дают мне покоя с тех пор, как я ушла на работу. Куда бы я ни сунулась, мне все кажется, что за мной наблюдают, и я просто хочу вернуться в дом, где смогу немного отдохнуть. По крайней мере, там за мною точно ведут слежку.

— Странно, что тебе вообще удалось сегодня выйти.

— А что такое?

— Этим утром, — сказал Павлов, — примерно через час после твоего ухода я собирался выйти купить молока. Путь мне преградил целый курган из рекламных проспектов, воспевавших пиццу, на коврике у двери. Почтовый ящик был забит так плотно, что я испугался, уж не погребен ли весь мир за дверью под толстым слоем отпечатанных в дешевой типографии рекламных листовок.

— Может, у них ценовой конфликт? — предположила я.

— Это больше напоминает осаду крепости, — ответил мне брат. — Я попытался открыть дверь, и она увязла в бумаге. Пришлось распечатать новый мусорный пакет, чтобы убрать в прихожей. Можешь поверить? Слим думает, что конкуренты «Поппа Итальяно» пытаются напихать в кадр побольше пиццы, чтобы заставить Картье поменять спонсора.

— Напихать побольше? Хорошая мысль. Две пиццы на дом по цене одной.

Павлов ненадолго умолк. Я вообразила, как озадаченный моим легкомыслием брат наскоро пересматривает содержание ответной проповеди.

— Ну ладно, — смягчился он наконец. — Я поговорю со Слимом, но ситуацию с рекламными проспектами тоже надо обсудить.

— Ясно, — сказала я, улыбаясь в трубку. — Повесим на дверях одно из тех объявлений, которые запрещают совать в ящик рекламу и бесплатные издания, отваживают коммивояжеров и все такое.

— Плакаты тут не помогут, — сказал брат. — Если объявление заметят дети, то в нашем почтовом ящике окажутся экскременты и бог знает что еще. Единственный способ изменить положение вещей — это поговорить с человеком напрямую.

— Вот и займись этим. — Не было нужды пояснять, что в виду имеется Слим. Дав брату время догадаться самостоятельно, я добавила: — Полагаюсь на тебя, Павлов.

Ума не приложу, как Добряк Уильям проскочил мимо незамеченным, но его уже не было, когда я вернулась в садик. По пути к выходу он непременно должен был миновать телефонную будку. Поразмыслив, я наскоро проверила содержимое сумочки, прежде чем выйти на солнце. Как знать, не подложил ли он туда что-нибудь, пока я стояла отвернувшись? Чтобы предупредить о слежке?

— Гляньте-ка, Циско! Собственной персоной! Наконец-то!

Кровавая Роуз выкрикнула это, будто сидела на последнем ряду стадиона. Наушники на ее голове растолковали мне эту поразительную реакцию, когда я неторопливо приблизилась и просто сказала: «Привет». В сотый раз за день люди обернулись на меня посмотреть. Я присела за креслом-каталкой Роуз, заняв уже примятое Добряком место на траве. Фигуру больной обтягивал шелковый халат сливового оттенка с серебристым пояском и пепельной строчкой вдоль одного из лацканов. Она выдавила для меня улыбку, и сигарета в ее губах сразу приняла горизонтальное положение. Роуз сдернула наушники. Взломщица-рецидивистка, кажется, не замечала, что привлекла всеобщее внимание.

— Что слушаешь? — спросила я. — Мне понравится?

Проводок тянулся к тюльпанам на коленях Роуз. Тогда-то я и сообразила: под цветами не плеер, а портативный компьютер. Крышка была прикрыта, словно створка раковины, и я догадалась, что, какая бы музыка ни звучала в наушниках, ее, по всей вероятности, скачивали из Сети. Роуз назвала мелодию, и я тут же забыла о сетевых примочках.

— Вступительные такты к сериалу «Скорая помощь» и случайный набор музыкальных фрагментов из первых серий.

Я подождала немного, и лишь затем до меня дошло, что Роуз не шутит.

— И ты можешь это слушать? — притихнув, я оглянулась по сторонам. — В больнице?

— Притупляет скуку, — объяснила она и выхватила изо рта окурок. — Заставляет думать, что здесь интересно. В сериале всегда разворачиваются какие-то драматические события. А здесь если что и разворачивается, то одни только простыни.

— Ясно, — кивнула я. Интересно, что должно произойти, чтобы я научилась думать, как Роуз? — Тогда, наверное, тебе не терпится выбраться отсюда?

— Не терпится? — Она потянулась к колесам, чтобы пошевелить кресло. — Да я с ума тут схожу, золотце. Все жду, когда же с меня снимут эту пакость.

Она постучала по гипсу. Я обратила внимание, что Роуз ставила на нем карандашные отметки, считая дни.

— В день, когда с меня свалится эта скорлупа, — продолжала она, — я вернусь на крыши. Займусь, наконец, своим ремеслом.

— Не стоит, — с некоторой убежденностью возразила я. — Преступление не всегда оправдывает себя.

— Вилли это не понравится, но я не могу наплевать на собственное призвание.

Не сводя глаз с тюльпанов, я заверила Роуз, что иметь рядом кого-то, кому небезразлична твоя судьба, всегда хорошо. Разве этого мало?

Роуз пожала плечами.

— Наверное, ты права.

— Роуз! — я едва не лишилась дара речи. — Черт возьми, да ты же прекрасно знаешь, как Вилли к тебе относится. Да парень наизнанку выворачивается, только чтобы ты его заметила. Посмотри на его ногти. Вилли потребовалась бездна мужества, чтобы привести их в порядок.

— Знаю. Видела, как ты их полировала. — Кровавая Роуз вновь напомнила мне, что каждая крупица моей жизни протекает на всеобщем обозрении. Конечно же, я понимала, что камеры улавливают все до мелочей, но никак не ожидала, что это обернется против меня. Какое-то время я просто сидела на газоне, как Добряк Уильям, скрестив ноги, дергала траву и не могла поднять глаз.

— Что еще ты видела? — спросила я.

— Этим утром — буквально все, — ответила Роуз. — Пока ты не ушла на работу.

— Значит, стоит рассказать, что за денек выдался сегодня…

— Нет нужды. Сразу видно, дела идут хреново.

— Настолько заметно?

— Может, Добряк чуточку робко завоевывает мое сердце, — сказала Роуз, — но он всегда рядом, когда мне плохо, когда мне нужна помощь. В отличие от многих других парней.

Таких, как Слим? Кажется, Кровавой Роуз пришло на ум сравнить наших кавалеров, и она подтвердила это, когда я спросила ее напрямик.

— Вилли говорит, он вызывает у тебя сомнения.

— Для человека, проводящего в женском обществе круглые сутки, он слишком малому научился в смысле общения с противоположным полом.

Я вспомнила, как пыталась сыграть в «Денежный залп», но решила не рассказывать Роуз про то, что мне удалось сорвать с Мисти одежду. Об этом ей знать не обязательно.