Онлайн книга «Все учесть невозможно»
|
Я открыла глаза. И вскочила. — Черт! — проговорила я в полном замешательстве. Опять… Да, я опять была в бункере. Значит, мне ничего не приснилось. Сейчас появится Халивин и… «Да не появится, — вдруг поняла я. — Халивин не появится. Все гораздо страшнее». Сейчас появится мадам Швондер. Сейчас я наконец-то начала понимать, что такое настоящее отчаяние. И ведь сама во всем виновата. Могла бы сразу все перевалить на Мельникова… За дверью раздались гулкие шаги. Я надеялась, что это ко мне. Но не тут-то было. Шаги удалялись, даже не остановившись возле моего «номера». «А самое мерзкое — это неизвестность, в которой я теперь пребываю», — грустно подумала я. И от этого на душе стало так плохо, что надо было срочно выбираться из подобного состояния. * * * Я огляделась. Окна были зарешечены. Конечно, на что еще можно рассчитывать? Страшные люди обычно сами всего боятся. В том числе и самих себя… «Ладно, выберемся», — решила я. Определить бы еще, куда они спрятали Федора? Шаги опять застучали по коридору. На этот раз я не стала обращать внимания на их психические атаки. Сделаем вид, что все мне в кайф. Я как раз мечтала отдохнуть — есть ли место, более подходящее, чем это? Какие Канары, что вы? Теперь я всю жизнь буду отдыхать только в вашем бункере. Тихо, спокойно и безопасно. Вздумает НАТО побомбить нас — а я тут. В безопасности. И не дотянется до меня проклятая лапа мирового империализма… На сей раз шаги остановились возле моей двери. Несмотря на ужасную головную боль, я придала своему лицу выражение глупой безмятежности и встретила входящих ясным и невинным взором. Сначала вошли три бугая в странной форме, в которой почему-то на гимнастерках была вышита свастика. Вот уж какую глупость придумали! Красавцы остановились, расставив ноги и набычившись. На меня они смотрели так многообещающе, что у меня не осталось сомнений, где-то у них припрятана дыба и испанский сапожок, и все это — про мою честь. От такой мысли мне захотелось напрячь все мозговые извилины, дабы поскорее придумать, как лишить этих господ своего общества. А за ними последовала она. Моя красавица в кожанке. То есть она была одета вовсе не в кожанку, а в строгий костюм от Клайма. Этакая модернизированная Ева Браун. Она остановилась почти в такой же дурацкой позе, как ее верные псы. Ноги расставила, как на панели — ах, простите, что я напоминаю вам о вашем прошлом! — Добрый день, Таня, — промолвила она, улыбаясь. Кстати, у нее могла быть вполне приличная улыбка. Если бы не этот холодный взгляд. — Здравствуйте, Ирина, — отозвалась я, рассматривая свой ровно отполированный ноготь. — Я же просила вас прекратить ваши изыскания… — укоризненно произнесла она. Бог мой! Какая вежливость! И какие слова знает… — Дело в том, Ирина, что я не привыкла успокаиваться, пока не отыщу то, что мне нужно, — улыбнулась я. Ее раздражало мое спокойствие. Она пыталась держать себя в руках, но это давалось ей с трудом. — И к тому же, Ирина, вам должно быть стыдно! Посмотрите, как легко от романтики красных косынок вы перешли к обычной уголовщине… Она вспыхнула, но усилием воли подавила свою ярость. — Ваше мнение совершенно не интересует меня, — усмехнулась она. — Мы стоим по разные стороны баррикад… — Ага, — согласилась я. — Вы по ту сторону зла, а я — по эту сторону добра… Ницше она тоже не читала. Интересно, а что она вообще читает, кроме «Что делать?» и «Майн Кампф»? — Не надо так демонстративно выпячивать свой интеллект, Таня, — укоризненно и сокрушенно произнесла она, немного наклонив голову, — люди могут обидеться… — На что? — рассмеялась я. — На то, что у них этого нет? Господи, что же у вас за компания тут собралась? Чего ни хватишься, ничего у вас нет, как говорил Воланд. Может, вы поэтому такие озлобленные? Кажется, я переборщила. Она дернулась, пробормотала сквозь зубы, что они не «озлобленные», а «добивающиеся справедливости». Лицо у нее при этом совершенно перекосилось, как будто я сунула ей в рот стручок кайенского перца. — И какой вы ищете справедливости в области интеллекта? — тем не менее продолжила я атаку. — Всем срочно стать идиотами? Чтобы вам не было обидно? Умнеть-то вы не собираетесь? Она втянула воздух, расширив глаза так, что я с невольным удивлением отметила, что, если очень постарается, она может выглядеть вполне привлекательно. — Я поговорю с вами позже, — многозначительно пообещала Ирина. — Вызовете на допрос? — уже вслед ей спросила я. Она остановилась. Обернулась. Наши взгляды встретились. Дуэль была недолгой, но ведь это было только начало. — Нет, на беседу. Дружескую, — зловеще усмехнулась «добивающаяся справедливости». И пошла прочь, круто развернувшись на своих высоких каблуках. * * * А вот не уйди от нее муж, была бы она нормальной бабой, с грустью подумала я. Все-таки надо было ему принести себя в жертву человечеству. А то — эвон эгоист какой выискался! Сам буду радоваться жизни, а ты, Танюха, давай мучайся из-за неудовлетворенного либидо моей дражайшей супруги! Кстати, чего ей от меня, собственно, надо? Ведь, насколько я могу судить, проклятая дискета уже у них. Завещание? Но я-то тут при чем? Или меня опять хотят нанять таким нестандартным способом? Может, им и врачей вызывать на дом именно так? Похитил бедолагу — и пускай лечит? Шутки шутками, но меня-то похитили уже второй раз. И меня вся эта ситуация отнюдь не забавляла. — Таня… Я вздрогнула. Боже мой, Танька… Откуда она здесь? Я выглянула из окна. Невесть откуда взявшаяся, бесстрашная, как маленькая Жанна д'Арк, девчонка шла мимо стены и шептала возле каждого окна: — Таня… Я выглянула сквозь решетку. — Ты сошла с ума, — прошипела я, — знаешь, что они с тобой сделают, если поймают? — Ничего, — прошептала она, — я тут еду прошу. Как голодная беженка. Я рассмеялась. В своем репертуаре… Надо перенять ее находку на будущее. — И подают? — Мало, — пожала она плечами. — Ладно, слушай внимательно. Найдешь Мельникова и передашь ему, что я в бункере. Мне нужна его помощь. Запомнила? — Да, — кивнула она. — А… — Федора я отыщу. Он где-то здесь, — пояснила я ей. — Теперь делай ноги отсюда побыстрее. Пока они тебя не заметили. |