Онлайн книга «Игра в ошибки»
|
«… ночевать к ее родителям. Михалыч несколько раз тревожно, словно предчувствуя что-то, заглянул ей в глаза: — Все будет хорошо? — Конечно, – Алиса улыбнулась, смутно представляя, что именно он имеет в виду. — Я утром позвоню, – сказал Михалыч. — Хорошо, – еще раз улыбнулась Алиса. – Ну, я поехала. Пока. — Пока, малыш, – Михалыч легко коснулся губами ее щеки. – До завтра. В одиннадцать часов вечера снова началось. Алиса пыталась отвлечься, тупо уставившись в телевизор и не понимая ни одного сказанного слова. Она шла на кухню и делала там что-то машинально, но глаза ее все время останавливались на телефоне. Это было какое-то безумие, ее трясло все сильнее, и она снова не могла разобрать, ее это или навязанное. Телефон, скромно стоящий в коридоре, упорно бросался в глаза изо всех углов квартиры, она отчаянно боролась с собой, но какой-то дьявол внутри нее требовательно и настойчиво шептал: позвони, позвони, позвони… В двенадцать она сдалась, подошла к телефону и дрожащими пальцами набрала номер. Ее трясло так сильно, что дважды она ошибалась цифрой и, ругнувшись про себя, нажимала на рычаг. «Отойди от телефона. Это знак», – пробилась к ней какая-то ее часть. Алиса сделала шаг в сторону, но трубка, казалось, приклеилась к руке, а диск с цифрами искривился, усмехнулся, всем своим видом давая понять, что недоволен ее слабостью: ну, что же ты, звони, звони, ну! Когда в трубке раздался голос Кима, ноги Алисы подкосились, и она осторожно опустилась на пол рядом с телефонной полкой. — Да? Алло? Вас не слышно, – сказал Ким. – Алло? Алиса молчала, сжимая рукой трубку. «Как влюбленная школьница…» – пронеслось у нее в голове. — Алло? Будете молчать? – спросил Ким, и Алиса поняла, что он прекрасно знает, кто это звонит и почему молчит. — Ну, молчите, – сказал Ким. – А я пока… Алиса услышала, как трубку положили на стол, потом раздался перебор гитарных струн. Алиса сжимала трубку и чуть не плакала, Ким играл на гитаре для нее, и только для нее, она ловила эти звуки, вбирала в себя, и больше не о чем не думала и ничего не понимала. — Алло? Вам еще не надоело? Еще поиграть? – осведомился Ким. Алиса молча кивнула: да, словно он мог ее видеть. Он снова заиграл и на этот раз играл долго, очень долго, у Алисы затекли ноги от неудобного положения, но она боялась пошевелиться, боялась сдвинуться с места, что-то пропустить… «Спасибо…» – шепнула она про себя и осторожно положила трубку на рычаг. Ей было хорошо и покойно… Утром зазвонил телефон, она знала, что это Михалыч, и кляла себя за вчерашнюю слабость, обещая, что никогда больше, никогда, никогда… — Да, – сняла трубку Алиса. — Забирай свои вещи, и как можно быстрее, – сказал Михалыч. – Я не хочу тебя больше видеть. — Что случилось? – мгновенно все поняв, спросила Алиса. — Ах, ты не знаешь, что случилось? – издевательским тоном спросил Михалыч. – Хватит комедию ломать, увы, зрительный зал пуст, ты только зря потратишь силы в напрасном ожидании аплодисментов. Я сижу у Кима на работе. Он мне рассказал про твой вчерашний звонок. Что, не удержалась? Я знал, что не удержишься, знал еще позавчера вечером, когда ты уезжала. — Я не звонила, – сказала Алиса, проклиная все на свете. – Послушай… — Да что ты говоришь?! – взорвался Михалыч. – Наверное, это я звонил, и это мне полночи играли на гитаре! Я просто забыл, простите, с памятью проблемы в последнее время! В общем, ты поняла, сегодня и завтра вечером я дома, забирай вещи, и чтобы я тебя больше никогда не видел. Алиса плакала, в голове звучали невесть откуда всплывшие строчки из песни Михалыча: «…Но ничего не исправишь, ведь руки – вата, Так, так, так держать, После поймешь и узнаешь, что руки – вата, Так… Быть – это можно, но вольно, ведь руки – вата, Так, так, так держать, А бритвой не сделаешь больно рукам…» Дрожащими пальцами она набрала номер в надежде что-то объяснить, но трубку снял Ким, и все то, что накопилось внутри нее за последнее время, вся ее боль, ее метанья, безысходность ситуации вылились в дикий истерический крик: — Я ненавижу тебя! Слышишь?!! Ненавижу!!! Алиса бросила трубку и зашлась в рыданиях. «Может, так и лучше, – уговаривала она себя по дороге к Михалычу за вещами. – Дальше так продолжаться все равно не могло… Чем раньше все закончится – тем лучше… Им друг на друге надо было жениться, – внезапно со злобой подумала она. – Прекрасная вышла бы парочка… А все же жаль…» – она вспомнила ночные сиденья с Михалычем и снова чуть не расплакалась. Михалыч открыл ей дверь, насмешливо прищурившись, глянул на ее бледное лицо. — Привет. — Привет, – непослушными губами отозвалась Алиса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она складывала вещи, Михалыч курил, сидя в своем любимом кресле и поглядывал на нее с видом победителя. — Я сегодня все не увезу, – сказала Алиса. – То, что осталось, заберу завтра. — Ради бога, – великодушно согласился Михалыч. – Что ты теперь собираешься делать? — Тебе это интересно? – удивилась Алиса. – Какая разница… — Ну, все же? – настаивал Михалыч. — Это уже мои проблемы, – ответила она и вышла из комнаты, волоча за собой сумки. Пока она одевалась, Михалыч стоял в дверях и смотрел на нее. — Я приеду завтра, часов в восемь вечера, – сказала Алиса, проглотив тугой комок, стоящий в горле. – Ты будешь дома? — Да, – серьезно ответил Михалыч. – Как раз репетиция кончится… «Зачем?!» – хотела крикнуть Алиса, но сдержалась и бросила пустое и ничего не значащее: — Пока. — Пока, – Михалыч закрыл за ней дверь. В эту ночь она пила у подруги водку и плакала. Наливала себе рюмку за рюмкой, не замечая и не обжигаясь, опрокидывала в себя и плакала снова. То ненавидела, то жалела, то просила прощенья, то прощалась, пила и плакала, плакала и пила… На следующий вечер она была у Михалыча, выплакавшаяся, собранная и неестественно спокойная. — Как репетиция? – безразлично спросила она, укладывая в сумку оставшиеся вещи. — Нормально, – Михалыч помолчал и спросил. – Зачем ты это сделала? — Какая теперь разница, – устало отмахнулась Алиса. – Ты даже слушать ничего не захотел, зачем теперь что-то объяснять… Кому это нужно… Наверное, все должно было так кончиться. Он же все время стоял между нами, ты не на минуту не давал мне о нем забыть… Он тебе и друг, и музыка, и жена… При чем здесь я?.. |