Книга Стокгольмский синдром, страница 20 – Яна Розова

Чистить воду никто не собирался, поэтому она неприятно попахивала. Неприятно попахивала еще и целая половина этой базы, так как на добрую сотню отдыхающих приходилось всего два туалета. Малобрезгливые и правилопослушные гости пользовались этими сомнительными удобствами, но большинство предпочитало кусты.

Друзья Руслана, в основном врачи из его больницы и их приятели, собирались здесь достаточно регулярно. Доходы российских представителей благороднейшей на Земле профессии не позволяли капризничать. К тому же они не были слишком брезгливы, зная, что все здесь подцепленное лечится.

Коллеги Давлетова привозили с собой детей, жен, собак и гитары. Жарили шашлыки, играли в баскетбол, пели песни и баловались всеми доступными из приличных способами. Их жены и дети передружились, а собаки даже переженились, преподнеся миру таксо-терьеров, овчарко-далматин-цев и прочих очаровательных выродков.

Злату Руслан привез сюда впервые. Познакомил с друзьями, поплавал с ней вместе в мутной водичке пруда. А вскоре, поцеловав свою девушку с собственническим видом, ушел жарить шашлыки, оставив ее в компании вторых половин своих друзей.

Злата подняла лицо к солнцу, зажмурившись. Ей хотелось, чтобы немного загорел лоб. Неожиданно на веки упала тень. Она открыла глаза.

— Скучаешь? — спросил ее мужчина плотного сложения, одетый в одни плавки.

Он был волосат, и от него разило пивом и путом.

— Нет, — попыталась отмахнуться от него Злата. — Скучно бывает только скучному человеку.

— А ты — человек не скучный, — резюмировал толстяк.

— Надеюсь. Я могу вам чем-то помочь? — спросила она с плохо скрытой неприязнью в голосе.

Он засмеялся, причем Злата готова была поклясться, что этим смехом он прикрывал свое смущение.

Она продолжала смотреть на него вопрошающим холодным взглядом. Мужчина окончательно растерялся и отошел в сторону, пристроившись к компании играющих в карты мужиков.

Вскоре пришел Руслан и позвал всех за стол. Застолье продолжалось около часа, шашлыки оказались удачными, костровой получал комплименты. После еды Руслан отправился играть в волейбол, а Злата уселась возле воды. У ее ног прилег Шухер, которому досталось кое-что от шашлыка, и немало. Уходя к волейбольной площадке, Руслан назвал его удавом и сытым пылесосом.

Тут же возле Златы остановился тот самый толстяк.

— Я приношу извинения, — сказал он, с трудом нагибаясь и поглаживая собаку. Шухер в ответ лениво вильнул хвостом. — Я не знал, кто вы.

— А кто я?

— Вы — вдова моего пациента, писателя, так?

Она кивнула.

— Это мне Руслан сказал, — продолжил толстяк. — Он в свое время привел ко мне вашего мужа, а с полгода назад Вадим исчез, и потом я узнал о трагедии. Соболезную.

— Спасибо.

Злата старалась не смотреть на собеседника, надеясь, что он отстанет.

— Меня зовут Тимофей. Тимофей Коростылевский.

— О, как актер!

— Нет, — взялся объяснять Тимофей, видимо уже привыкший к неверной ассоциации со своей фамилией. — Актера зовут Игорь Костолевский, а моя фамилия — Коростылевский. Он — от слова «костыль», а я — от слова «коростель». Птичка такая есть.

— Или от слова «короста», — рассмеялась безжалостно Злата. — Это почесуха такая.

Поздно вечером, когда небо потемнело и на нем выступил бледный полумесяц, Коростылевский снова оказался возле Златы.

— Злата, возьмите это! — Он протянул ей пластиковую папку с распечаткой какого-то текста.

— Зачем? — спросила она.

— Вы — супруга Вадима, тут я…

Он замялся.

— «Сомнамбулизм взрослых. Исследование частных случаев», — прочитала Злата. — Что это?

Психолог чуть смущенно пояснил:

— Еще в институте интересовался снохождением. Встречался с людьми, которые этим мучаются, всю область объездил. Тема-то интересная. — Он словно оправдывался.

Злата молча перелистывала странички.

— Теперь на науку времени совсем не стало, надо деньги зарабатывать, маме помогать с лечением. А случай вашего мужа меня потряс. — Тимофей всплеснул руками, стараясь выразить жестом недосказанное. — Но Вадим не хотел, чтобы я его в монографии упоминал, а без его случая не было смысла печатать работу. После смерти Вадима я решился опубликовать свое исследование. Почитайте, пожалуйста. Мне необходимо ваше согласие на публикацию. Я собираюсь напечатать это в сентябре.

Дома влюбленные оказались только после полуночи.

— Мы должны поговорить с Темой о Вадике, — объявил Руслан после того, как Злата рассказала ему о знакомстве с психологом Коростылевским. — Спросить, может, он мог бы объяснить его самоубийство. Ой, больно!

Злата мазала горячие и красные плечи Давлетова «Пантенолом». Он здорово обгорел, пока скакал с мячом на пляже, и теперь ужасался своей неосмотрительности.

— И что я рубашку не накинул! Парни уже загорелые, один я за все лето ни разу на пляже не побывал. Больно-больно…

— Хватит причитать, — скомандовала Злата, завинчивая тюбик. Сама она тоже немного прожарилась, но в гораздо меньшей степени, чем Руслан.

Она легла на постель и потянулась. Руслан поглядывал на нее через плечо с видом одновременно плотоядным и жалобным.

— Хочу и не могу, — пожаловался он.

— Бедняжка, — без всякого сочувствия ответила ему Злата.

Утром за завтраком Руслан сказал:

— Тёма считает, что Вадик был сноходцем.

— Да? — равнодушно переспросила Злата, наливая себе кофе из турки.

— Я всю ночь читал монографию Коростылевского. Не мог заснуть из-за того, что так позорно обгорел.

— А мне хорошо спалось, — похвасталась она.

— Поздравляю. — Руслан тоже налил себе кофе и уселся за стол. — А ты говорила, что Вадик по ночам не ходил…

Злата задумчиво смотрела в открытый холодильник, выбирая, чем бы ей позавтракать. Руслан, который по утрам не ел принципиально, напряженно наблюдал за ней.

— А ты сама не хотела бы обратиться к Тёмке? — задал он новый вопрос.

— Это еще зачем?

Она выбрала шоколадную пасту, закрыла холодильник, взяла в хлебнице мягкую булочку. Завтраки Злата любила сладкие и сытные, чтобы потом долго не ощущать голода.

— Тебе не так давно муж мерещился.

— Это случайность. Просто парень, похожий на него.

— А бутерброд с вареной колбасой?

Она посмотрела на Давлетова поверх бутерброда с шоколадной пастой.

— Мне показалось. Его не было.

— Шухер так не считает.

— И вообще, Тёма этот — дурной какой-то. — Злата хихикнула. — Он пытался приставать ко мне.