Книга Три заповеди Люцифера, страница 75 – Александр Овчаренко

— Э-э, кто ты такой, зачем ты здэсь? Я тебя совсем нэ знаю! — замахал руками узбек. — Ты милиция? Нэт? Прокуратура? Санитарный инспекция? Тоже нэт? Тогда давай-давай ходи на улица, а то я своих джигитов позову, они тебе бистро-бистро по лестнице вниз и твоя лицо в грязный снег макать.

— Тушкан на тебя работал? — приятным баритоном спросил юноша и внимательным взглядом посмотрел хозяину шашлычной в его раскосые и хитрые глаза.

— Слушай, какой такой Тушкан? Давай ходи отсюда! — продолжал напирать Мозговед и хотел ещё что-то присовокупить к своей содержательной речи, как вдруг незнакомец выпростал из кармана кисть правой руки, сложил длинные пальцы щепотью и быстро выбросил руку вперёд. За мгновенье до того, как кончики пальцев должны были коснуться жирной шеи шашлычника, юноша расправил ладонь и нанёс короткий, но сильный удар в основание гортани. Несговорчивый хозяин захрипел и повалился на ковёр ручной работы.

Пока Мозговед, словно выброшенная прибоем на берег рыба таращил глаза и беззвучно раскрывал рот, пытаясь сделать хотя бы один глоток воздуха, незнакомец обшарил его карманы, отыскал ключ и запер входную дверь. Все эти приготовления Султану Каримовичу очень не понравились.

«Интересно, что же такого натворил Тушкан, этот мелкий пакостник, что я за него должен собственной шкурой расплачиваться, — прикидывал в уме Мозговед, катаясь по ковру и продолжая изображать приступ удушья. Болезненным пинком в печень незнакомец остановил кривлянье хозяина офиса и внятно произнёс:

— Султан Каримович! У меня, да и у Вас тоже, очень мало времени, поэтому я сразу задам Вам три интересующих меня вопроса. Вопрос первый — при каких обстоятельствах к вам попали записи, с которых Вы сделали десять листов ксерокопий? Вопрос второй — где сейчас эти записи? Вопрос третий — где сейчас находиться Суслов Родион Рудольфович по кличке Тушкан?

— В Кисловодске, — проскулил Мозговед, быстро сообразив, что врать в данной ситуации не рекомендуется.

— Что в Кисловодске?

— Тушкан в Кисловодске! Здоровье там поправляет. — быстро и без всякого акцента выдал узбек.

— Хоть и не по порядку, но всё равно молодец, — улыбнулся юноша, и, сняв чёрный плащ, по-хозяйски устроился в кресле. Эти телодвижения незнакомца Султана Каримовича привели в полное смятение. По всему было видно, что быстро уходить посетитель не собирался.

— Уточняю вопрос, — продолжил ледяным тоном странный юноша. — Где именно в Кисловодске проходит лечение Родион Рудольфович?

— Этого я не знаю, — прохрипел Мозговед, массирую горло. — Сказал, что старые болячки открылись — он в зоне язвой страдал, вот и поехал на воды лечиться.

— Понятно, — сухо констатировал незнакомец. — Возвращаемся к первому вопросу.

— Так вот из-за чего сыр-бор! — догадался Мозговед. — Из-за этого талмуда, что я у Киквидзе прихватил. Надо от него срочно избавиться и все дела! Сегодня же я сам к «смотрящему» поеду, и пусть он голову ломает, кто прав, а кто виноват, и что за беспредельщик на его земле рулит!

— Так как Вы заполучили записи? — терпеливо напомнил юноша.

— Случайно, — уже без скулежа и без акцента уверенным тоном ответил Мозговед. — Есть такой горе-бизнесмен Митька Киквидзе. Так вот у него возле метро «Аэропорт» имеется небольшая фирмочка по починке бытовой техники — «Рембыттехника» называется. Вот у него я за долги этот гроссбух и прихватил. Он ещё упрямился, отдавать не хотел, говорил, что подарок деда.

— Вопрос номер два — где сейчас находится этот гроссбух?

— В сейфе! — и Мозговед кивнул в сторону висящей на стене мастерски выполненной чеканки по меди, с изображением танцующей полуобнажённой девушки.

Гость снял со стены чеканку, под которой действительно обнаружилась дверца недорогого металлического сейфа.

— Ключ! — протянул руку юноша.

— Ключ на обратной стороне картины. — нехотя пояснил Султан. Ему очень не хотелось, чтобы посторонний увидел содержимое сейфа, но он хорошо помнил поговорку о фраере, которого сгубила элементарная жадность. — Хрен с ним! Пусть всё забирает! — решил Мозговед. — Жизнь дороже денег!

Юноша тем временем отлепил полоску скотча, которой к тыльной стороне чеканке крепился ключ и неторопливо открыл сейф. Верхняя полка в сейфе была забита деньгами, так как на почве любовных приключений Мозговед временно утратил деловую хватку и недельную выручку в банк не сдал. Кроме того, в отдельной ячейке лежали завёрнутые в целлофан триста тысяч долларов, которые предназначались на взятки должностным лицам в случае внезапной проверки шашлычной санэпидемстанцией, пожарными или милицией. Султан эти деньги называл «аварийным запасом», поэтому в банк не сдавал, а держал всегда под рукой.

На нижней полке, поверх разнокалиберных коробочек и футляров с золотыми украшениями, к которым Султан, как истинный сын Востока, питал явную слабость, лежал потёртый гроссбух.

Если бы в этот момент Султану Каримовичу приставили ко лбу заряженный и снятый с предохранителя пистолет, то это его испугало бы меньше, чем то, что он увидел через мгновенье. Незнакомец вытащил из металлического чрева потрёпанный том, и скользнув по содержимому сейфа равнодушным взглядом, решительно захлопнул дверцу.

Мозговеда прошиб холодный пот: человек, презирающий деньги, либо сумасшедший, либо фанатик. И тот и другой тип смертельно опасны, и с ними нельзя договориться.

— Слушай, может хотя бы золото возьмёшь? — заныл шашлычник. — Возьми деньги, золото возьми! Всё возьми! Только жизнь оставь!

Но в ответ незнакомец отрицательно покачал головой.

— Ты же не глупый человек, Султан, и ты сразу понял, что меня не купить. Лично мне твоя жизнь не нужна, но тебя «заказали», поэтому отсюда я уйду только выполнив работу.

В это время в руке незнакомца тускло блеснул нож. Мозговед узнал этот тип оружия. Это был «Смерш» — боевой нож спецназовцев. Таким ножом любил похваляться работающий охранником на рынке его земляк, который прошёл две Чеченских войны и теперь не представлял жизни без ежедневной дозы героина. Султан Каримович хотел что-то сказать, так как любил жизнь во всех проявлениях, и умирать во цвете лет не собирался, но незнакомец, сделав короткий замах, ударил его ножом точно в сердце. После чего убийца вынул из тела матовый клинок и быстрым, почти неуловимым движением обтёр о плечо жертвы.

— Киллер сделал своё дело, киллер может уходить. — стоя над трупом жертвы, произнёс вслух Герман, но уходить не торопился. Немного поразмыслил, он опрокинул в комнате мебель, потом вновь открыл сейф и часть содержимого раскидал по всему кабинету.

«Пусть думают, что здесь была банальная разборка между уголовниками», — решил Герман и для большей достоверности засунул в рот неостывшему трупу несколько мятых купюр.

Окинув взглядом помещение, он интуитивно почувствовал, что для полноты картины не хватает последней, но существенной детали, этакого завершающего мазка. Юноша покрутил головой и его взгляд упал на зеркало в раме с фальшивой позолотой. Недрогнувшей рукой киллер макнул указательный палец в рану жертвы и печатными буквами вывел на зеркале кровью слово «Крыса».