Книга Последняя ночь под звездами, страница 61 – Дарья Калинина

– Вы меня прогоняете?

И глаза девушки тут же наполнились слезами. Видеть это было невыносимо. И подруги дали задний ход.

– Что ты! Мы просто предлагаем тебе отпуск.

– Оплачиваемый отпуск, понимаешь?

Но Соня не желала понимать.

– Я вам чем-то не угодила?

– Нет, все было прекрасно. Но разве ты не хочешь куда-нибудь поехать, прокатиться по Европе, например?

Соня потрясла головой.

– Я работать хочу!

– А на море? – искушала ее Кира. – В Турции сейчас уже холодновато, но ведь есть острова. И Таиланд прекрасен в любое время года.

Но Соня не хотела ни в холодную Турцию, ни в жаркий Таиланд. Она хотела отблагодарить своих новых хозяек за их доброту.

– Никаких сил не пожалею, лишь бы вам угодить! Вы мне так помогли! Так помогли!

Глаза ее горели пламенным огнем, как у человека, который ни перед чем не остановится, лишь бы достигнуть своей цели. Подругам стало даже неудобно перед девушкой. Ведь в сущности, чем они ей помогли? Разве что тем, что привели в дом, где живут сразу двое холостых мужчин.

Холостые, потому что, как ни крути, а штампов в паспорте не было ни у Киры, ни у Леси. Их отношения с кавалерами так и оставались на уровне сожительства, не освященного ни церковью, ни государством, ни даже простой сходкой семейных кланов. И хотя сбор всей родни очень часто заменял и заменяет до сих пор свадьбу, особенно в странах, еще недалеко ушедших от язычества и его обрядов, подруг он никак не устраивал. Они обе были барышнями цивилизованными и прекрасно понимали, что в нашем мире только брак, закрепленный юридически, может считаться серьезным действом.

К следственному изолятору, где находился Сергей, девушки подъехали не в самом радужном настроении. Но были вынуждены взять себя в руки, потому что к их машине подошел симпатичный седовласый мужчина, который слегка наклонил голову и представился:

– Борисов Константин Николаевич – адвокат господина Кустикова.

И взглянув на Лисицу, вопросительно добавил:

– Вы сказали, что у вас имеется информация, которая могла бы помочь моему подзащитному?

– Да. Кое-что есть.

– Был бы признателен за любую помощь, – снова наклонил голову адвокат. – Потому что, откровенно говоря, дело представляется мне весьма скверным. Никакого алиби у моего подзащитного нету. Во время первого инцидента он находился поблизости от места преступления, его видело множество свидетелей. А во втором инциденте при полнейшем отсутствии алиби на орудии убийства были обнаружены отпечатки пальцев подзащитного. Ситуация довольно скверная, хотя и не совсем безнадежная.

– Думаете, Сергея могут оправдать?

– Прямых улик против него нету. Никто из свидетелей не видел, чтобы подзащитный наносил удар оружием мачехе или подсыпал яд в пищу своему отцу.

– А мотив?

– Понимаете, мотива-то как такового и нету.

– А наследство!

– Так наследства после потерпевшего господина Белоручкова не осталось.

– Совсем ничего?

Адвокат развел руками:

– Увы.

– Но как же так?

– Я так понимаю, что когда мой подзащитный и его отчим продали квартиру, то они разделили деньги пополам. Но ни один из них не стал приобретать на эти деньги собственное жилье. Отчим перебрался жить к своей новой жене…

– Тоже ныне покойной!

Адвокат кивком вежливо поблагодарил Киру за это замечание, но глазами показал, что попросил бы его более не прерывать.

– Итак, отчим и сын каждый взял свою долю от проданной квартиры, но отдельного жилья не купили. Сергей вложил деньги в организацию своего бизнеса, который и кормит его до сих пор. Квартирой же его обеспечила бабушка – Аделаида Августовна Шварц.

– Верно.

– А Белоручков свои деньги, как я понимаю, потихоньку потратил. Жил он у своей новой супруги, которая его прописала на свои метры, но собственность на мужа переоформлять не стала.

– Действительно, с какой стати тете Гале было так поступать?

– Вот и получается, что от убийства своего отчима Сергей ничего не выигрывал. Его отцу фактически нечего было оставить после себя.

– А тетя Галя? Не забывайте, она тоже мертва. После нее-то Сергей и будет наследовать!

– Я тут навел справки, – произнес адвокат. – Так вот, у покойной имеется куда более близкая родня, чем пасынок ее мужа.

– Усыновленные дети приравниваются в своих правах к родным!

– Не забывайте, когда Галина Александровна и Сергей Фадеевич вступили в свои брачные отношения, мой подзащитный был уже совершеннолетним человеком. Если его родство с мачехой и можно считать родством, то весьма отдаленным. Племянник – это родственные отношения куда более близкие.

Если в середине речи внимание друзей немножко рассеялось, то тут они встрепенулись:

– Племянник? Какой племянник?

– Сын ее покойного брата.

– Да, действительно, тетя Галя что-то такое говорила… Будто бы ее брат оставил наследство ей, обойдя родного сына. Квартиру и какой-то участок.

– Садовый, наверное.

– Но почему брат тети Гали так поступил?

– Его родной сын, увы, оказался человеком далеко не самых честных правил. Видимо, он горько разочаровал своего родителя, поэтому тот и предпочел оставить все нажитое своей сестре, а не родному сыну.

– Что же такое натворил этот тип?

– В определенных кругах его хорошо знают и даже уважают.

– Уважают?

– Белоручков Павел Юрьевич, – развернул перед ними адвокат целый лист, покрытый мелкими буковками, – пятидесяти одного года, неоднократно судимый, провел в местах лишения свободы в общей сложности восемнадцать лет. Сидел за грабеж, убийство и даже изнасилование.

– Ничего себе! Конечно, такому наследство оставлять не очень-то хочется.

– А можно взглянуть на его фотографию?

Подруги получили фото и с интересом принялись изучать физиономию человека, который так сильно запятнал свою репутацию и совершенно погубил честь семьи. Неожиданно с фотографии на них смотрело довольно симпатичное лицо, конечно, насколько лицо может быть симпатичным с тюремной стрижкой и в зэковской одежде. И все же… все же племянник тети Гали был миловиден. Вот только глаза… Это были глаза человека не понаслышке знакомого с тюрьмой.

Но если отбросить все наносное, то племянник был чем-то похож лицом на тетю Галю.

– Вы когда-нибудь встречались с этим человеком?

В голосе адвоката слышалась надежда. Но подругам пришлось его разочаровать.

– Увы, – покачали они головами. – Мы никогда с ним не встречались.