Книга Остров искушений: Нереальное шоу!, страница 20 – Роман Сидельник, Мара Брюер

— Что ты делаешь в участке, Энди? — раздался голос Мэдисона.

Понятно, дежурный донёс…

— Заскучал без работы, шеф.

— Брось свои шуточки. Отдыхай, завтра приступишь к новому делу… в оперативном.

— Вы переводите меня из аналитического?

— Только ты сможешь справиться. Да, и можешь просить всё, что будет необходимо для расследования. ФБР финансирует.

— Хм, а что за дело, раз Бюро привлекает нас?

— Извини, не сказал тебе вчера… Эва Пристон не вернулась с острова.

При этих словах моё сердце сжалось. Возможно, мне известно, где она, но я этого не помню и не могу ей помочь. Возможно, она тоже ничего не помнит, как и я. И теперь я должен целый день мучиться догадками и подозрениями.

— Энди, алло! Ты меня слышишь?

Но я уже бежал по коридору в сторону выхода, предварительно переписав адрес майамского «Макдоналдса» и местонахождения техасского телефона-автомата.

На улице я притормозил, понимая, что сегодня ничего не смогу сделать. Все учреждения закрыты. Я решил навестить семью Пабло в Инглвуде, чтобы как-то отвлечься от своих переживаний.

Мои брат и племянник чинили во дворе велосипед. Лили играла с Барби рядом на лужайке. Мадлен, скорее всего, хлопотала на кухне.

Мне всегда нравился дом моего брата. Аккуратный, довольно просторный, обставленный со вкусом, с лужайкой, отделяющей его от дороги, и садом на заднем дворе — он был образцом американской мечты.

Первой меня увидела шестилетняя Лили и, заверещав от радости, отложила куклу и побежала мне на встречу.

— Дядя Энди, дядя Энди!

— Привет, красавица!

Я заключил племянницу в объятия, а она обвила мою шею своими маленькими ручками и повисла на мне.

— Ты давно не приходил ко мне, — сказала она с укором, отстранившись и хмуря бровки.

— Я был далеко, милая, и очень, очень соскучился.

— Правда? — она повела бровью, притворяясь, что не верит мне.

— Разве я могу обманывать мою девочку? — улыбнулся я и чмокнул её в розовую щёчку, а она вновь прильнула ко мне, обняв ещё крепче.

К нам подбежал одиннадцатилетний Томми.

— Привет, дядя Энди.

Держа Лили одной рукой, второй я потрепал племянника по голове.

— Привет, Том, ты совсем взрослый.

— Скажи об этом моим предкам, а то они носятся со мной, как с маленьким.

— Они очень любят тебя, Томми.

— О… я же просил не называть меня так.

— Извини, Томас.

К нам подошёл Пабло. Я опустил Лили на землю, и мы с братом обнялись.

— Как ты, Энди? — он похлопал меня по плечу.

— Могло бы быть и лучше, — ответил я.

— Что может быть лучше двух месяцев, проведённых в раю? — он подшучивал надо мной.

— Потеря памяти, к примеру.

Пабло вопросительно посмотрел на меня:

— О чём ты?

— Я ничего не помню о событиях за время, что пробыл там… за исключением нескольких дней в самом начале. Я даже не помню, как выиграл этот чёртов миллион!

Глаза моего брата расширились.

— Поздравляю, — пробурчал он.

— Ты не знал?

— Откуда мне было узнать?

— А в аэропорту меня встречали журналисты…

— Вообще-то, ты и сам мог бы догадаться, что это будет держаться в тайне от зрителей до окончания программы.

Значит, журналисты не настоящие.

— Ты прав. У меня каша в голове. В любом случае, если вам что-то нужно…

— Нет, нет, — прервал он меня, — это твой выигрыш, твоя заслуга…

Отказ брата меня расстроил.

— Я этого не знаю!

— А я в этом уверен, брат. Позавтракаешь с нами?

Его предложение меня растрогало. Я не считал себя членом его семьи, но сейчас все они были мне необходимы.

— Да, и ещё одно, Энди… Не говори о провалах в памяти при Мадлен и детях… им незачем об этом знать. И… если понадобится помощь, звони без промедления.

— Спасибо, надеюсь, мне не придётся вас беспокоить.

— Мы всегда рады тебе, Энди, ты знаешь это.

— Да, знаю.

Мы прошли в дом. Лили весело тараторила о детском садике, о мультиках, о нарядах для кукол. Только сейчас я сообразил, что явился после длительного отсутствия без подарков для детей Пабло. Не исключено, что я привёз им какие-то сувениры, но они, наверное, пока были в моём походном рюкзаке, а я его ещё не разбирал.

На завтрак были яйца с беконом и тосты с джемом.

— Спасибо за утку, Мадлен, — вспомнил я о находке в холодильнике.

— Не за что, Энди, — улыбнулась миссис Фернандес, — лучше расскажи, как ты провёл время на острове.

— Замечательно, это настоящий рай!

Я бросил украдкой взгляд на брата — он обеспокоенно смотрел мне в глаза.

— Дядя Энди выиграл миллион! — неожиданно выкрикнул Томми.

Мадлен застыла с чашкой кофе, поднесённой ко рту. Я не заметил, что мальчик подслушивал наш с братом диалог. Слышал ли он ещё что-нибудь? О потере памяти, к примеру…

— Это правда, Энди? — её глаза округлились.

— Да, вроде того…

Я не знал, что ответить. Я ведь ничего не помнил.

Пабло спас ситуацию:

— Но это секретная информация, которая не подлежит разглашению до окончания показа шоу по телевизору, так ведь, Энди?

Я кивнул.

— О! Но мы же не кто-нибудь. Расскажи, — настаивала Мадлен.

Лили тоже затопала ножками и заверещала:

— Расскажи-и-и, расскажи-и-и-и-и-и…

Я вновь взглянул на брата. Он выглядел растерянным.

— Ну, я был смелым, храбрым и сильным. Испытания были… разными. Ну, вы сами всё увидите скоро.

— Ах, Энди, ты говоришь загадками и, как всегда, скромничаешь, — пропела Мадлен.

Томми оставил завтрак, надеясь услышать захватывающую историю:

— Дядя Энди, а на том острове были крокодилы и леопарды?

— Крокодилы и леопарды? О, да!

Я решил порадовать маленьких Фернандесов хотя бы выдуманными рассказами. Лили отодвинулась от стола и вжалась в стул.

— Энди… — попытался одёрнуть меня Пабло.

Но я, чтобы показать, что ничего не собираюсь говорить о потере памяти, подмигнул ему. Он вздохнул, продолжая наблюдать за нами.

— Итак, на острове живут большие крокодилы, леопарды и львы. А ещё гориллы. И анаконды, здоровенные, и они могли бы нас всех съесть… Но, к счастью, они оказались весьма дружелюбны и никого не трогали. Ещё на острове я повстречал симпатичных разноцветных птичек, — при этом Лили залилась смехом и восторженно захлопала в ладоши, — а море кишит рыбками, черепашками, крабами и прекраснейшими коралловыми рифами. И хотя мне морская вода и запах водорослей не по вкусу, плескаться в солёной воде, по словам остальных участников, — величайшее удовольствие.