Книга Тень наркома, страница 32 – Олег Агранянц

Я ответил, что имущество тоже находится в трех швейцарских банках.

Сталин спросил, находятся ли они в тех же банках, что и имущество, реквизированное в тридцатые годы.

Я ответил, что это разные банки.

На этом разговор закончился.

5 июля Сталин вызвал меня и после решения некоторых вопросов сказал: «Гитлер может в любой момент напасть на Швейцарию. Надо срочно все оттуда вывезти».

Я сказал, что наиболее безопасным местом мне представляются Соединенные Штаты и Канада.

Сталин сказал, что золото и валюту надо срочно перевести на счета наших людей в США. Труднее будет с теми ценностями, прежние владельцы которых известны или которые представляют художественную ценность.

Я предложил перевезти их в Испанию.

Сталин спросил, кто будет там распоряжаться ими.

Я назвал фамилию. Сталин одобрил: этому человеку можно доверять.

Сталин сказал, что небольшую толику нужно оставить в банках, чтобы сохранить нас в качестве клиентов.

Я отдал соответствующие распоряжения. С человеком, который должен был получить ценности в Швейцарии и переправить их в Испанию, встретился сам.

Сталин вернулся к этой теме 11 сентября. Я доложил, что валюта и золото уже в Америке. Сталин отдал распоряжение начать приобретать на эти средства вооружение и стратегические товары. Потом он спросил, переведены ли особые ценности в Испанию. Я ответил, что переведены. Сталин отдал распоряжение реализовать эти ценности, полученную валюту перевести в США и присоединить к уже переведенной. Я ответил, что прямой перевод из Испании в США сейчас затруднителен и может вызвать нежелательный интерес. И предложил перевести валюту сначала в швейцарские банки, потом в США. Сталин согласился.

23 декабря 1942 года я доложил Сталину, что его приказание выполнено. Сталин спросил, какие суммы переведены. Я сказал, что суммы из Испании в Швейцарию продолжают поступать.

25 июля 1944 года Сталин спросил меня, не закрыты ли счета в швейцарских банках.

Я ответил, что нет.

Он спросил, каким банкам мы можем доверять особо.

Я назвал два банка из первой группы и два банка из второй.

Сталин отдал распоряжение переводить в эти банки ценности, получаемые в результате захвата нами европейских стран.

Приказание было выполнено.

23 мая 1948 года Сталин приказал мне передать весь контроль за этими четырьмя банками Министерству финансов.

В середине 1952 года Сталин стал особо подозрителен. Я слишком хорошо его знал, чтобы не понимать: в любой момент он может нанести удар. Я понял, что ждать ареста легкомысленно и начал готовить бегство из СССР. Со времен войны у меня были личные связи с самыми важными нашими агентами. На встречи с ними ходил я лично через окна, которые подготовил сам и про которые кроме меня никто не знал. Теперь эти окна были законсервированы, но не ликвидированы. Летом я проверил два окна, работали они безотказно.

Я связался со своими личными агентами, это были испанцы, вывезенные после разгрома испанской республики в СССР и потом возвращенные нами для нелегальной работы в Европу. Нескольких из них знал только я и мог им доверять. Я решил проверить, не остались ли какие-нибудь средства в швейцарских банках.

Оказалось, что остались довольно внушительные суммы в трех банках, куда Сталин не рекомендовал переводить деньги в конце войны. Кроме того, к своему великому изумлению, я узнал, что ценности, перевезенные в Испанию, реализованы не все. Операции были приостановлены в 1942 году, так как человек, которому мы доверяли, тяжело заболел. Умер он в 1945 году. Завещание он оставил, как и было договорено, на несуществующего человека. Сделать паспорт и документы на имя такого человека не представляло труда.

Тогда же я составил план ухода. В центральном аэропорту в Москве всегда дежурил самолет для «генерала Багрова». Этот самолет доставлял меня на объекты, связанные с выполнением задач по ядерной программе, в том числе на урановые разработки в Чехословакии. Там в маленьком городишке размещался исследовательский центр, куда мы после войны свезли некоторых ученых из Германии. Позже туда привозили ученых, готовых с нами сотрудничать, но не выразивших желание переезжать в СССР.

5 марта 1953 года умер Сталин.

К лету стали накаляться мои отношения с Хрущевым. В первый раз я увидел его злые ликующие глаза 10 июня, когда я потребовал, чтобы он дал команду послу в Штатах посетить государственный департамент и потребовать по крайней мере отложить казнь Розенбергов, назначенную на 19 июня. Тогда я понял, что он сделает все возможное, чтобы от меня освободиться.

В середине июня я стал получать сведения о готовящемся против меня заговоре. О дате меня предупредил маршал Жуков через своего ординарца. Тот назвал дату: 26 или 27 июня.

26 в пятницу отменили заседание правительства, и я уехал обедать домой. Семья была на даче. Во время обеда я увидел, как во двор въехали два бронетранспортера. Я понял: пора уходить.

В одной из комнат еще в начале войны был оборудован хорошо замаскированный выход в коридор, который вел в подвал соседнего дома. Этим выходом я пользовался, когда для выполнения особых задач мне нужно было уйти незамеченным.

Я открыл дверь и вышел в коридор. На полке слева лежали карманный фонарь, парик и очки. Через несколько минут я был в подвале соседнего дома и, убедившись, что в подъезде никого нет, через потайную дверь, смонтированную в начале войны, вышел на улицу.

Еще через десять минут я входил в дом на улице Чайковского. Там в углу двора есть подъезд с лифтом, где на каждом этаже всего по одной квартире.

Снова став после смерти Сталина руководителем спецслужб, я с удивлением узнал, что мой самолет «для генерала Багрова» не контролировался никем. Я сохранил это положение. Сохранил распоряжение об условных знаках для пропуска этого самолета через границу. Тогда же с одним из новых руководителей спецслужб Чехословакии, назначенным на эту должность по моей протекции, договорился о формальностях, связанных с моим возможным посещением этой страны.

Мне потребовалось всего десять минут для того, чтобы подготовить документы: проставить штампы с нужным числом и доделать внешний вид.

Я позвонил по телефону для связи с самолетом и приказал приготовить его для «генерала Багрова». Вылет через час.

Потом спустился, вышел на Садовое кольцо и пошел в сторону Маяковской. На полпути поймал такси и попросил отвезти меня в Центральный аэропорт. Последний мой день в Москве был солнечным, народу на улицах мало. При подъезде к аэропорту я попросил подвезти меня к запасной калитке.

Самолет стоял в положенном месте. Летчик доложил о готовности к полету. Все как обычно. «Взлетаем немедленно. Направление скажу при взлете».

Самолет оторвался от земли. «Летим в Чехословакию».