Онлайн книга «Самая коварная богиня, или Все оттенки красного»
|
Как чужие. А чего он, собственно, ожидал? – Тебе не принести краски, мольберт, холсты? Из окна открывается прекрасный вид. Да и в саду красиво. Не хочешь что-нибудь написать? Пейзаж, например? Я видел твои рисунки. Это просто чудо! Тебе надо учиться. Я позвоню Эрасту Валентиновичу, он приедет. Давно хотел с тобой познакомиться. Это известный искусствовед, критик, друг моего… нашего с тобой отца. Так как? Сходить за красками? – Нет! – Но почему? – Я… Настроения нет. – Как же ты похожа на свою маму! Я имею в виду девушку со знаменитого портрета в розовых тонах. Ну, просто одно лицо! – Да. Все так говорят. В смысле, что похожа. Она чуть не плачет. Сидит, уставившись в окно, плечи вздрагивают. Что он такого сказал? – Майя? – Да? – Ведь тебя Майей зовут? – Откуда вы знаете?! Странно, но она почувствовала облегчение: наконец-то! Конец вранью! Это не ее амплуа, она не авантюристка. – Эдик сказал. Он встретил в поезде настоящую Марусю Кирсанову. – Я знаю. Она забыла в поезде сумочку с письмами отца и его фотографией, а у меня на вокзале украли все документы. Вот Нелли Робертовна и подумала, что я – это Маруся. Мне вещи собирать? – Она привстала. – Куда же ты пойдешь? – Если дадите денег на билет, поеду домой. Я вам вышлю, клянусь! Я работаю. Зарплата, правда, маленькая, но я накоплю! Я все верну! – Постой… Не могу прийти в себя… Зачем же ты врала? – Я думала, что вы за лечение платить не будете. А у моих родителей денег нет. И мама больше никогда не отпустит меня в Москву, если узнает. – Далась тебе эта Москва! – Вы не понимаете… Только тут и есть настоящая жизнь. Здесь все: театры, лучшие университеты, музеи, выставки. Красная площадь, Александровский сад, Третьяковская галерея. Когда едешь в поезде, кажется, что он уносит тебя не куда-нибудь, а в сказку. Я виновата… Не подумала… Сама не ожидала, что могу жить в чужой семье, откликаться на чужое имя. Хотя, мама всегда называла меня Марусей. – Вот она, провинциальная наивность! Ты хотя бы понимаешь, что ты сделала?! – Да… Отпустите меня, пожалуйста! Георгий Эдуардович всерьез задумался. Потом сказал: – Майя, мы пока никому ничего не скажем. До завтра. А завтра я что-нибудь придумаю. В конце концов, тебя сбила наша машина, и Миша виноват. – Это я виновата, я! Дуреха, растяпа. И врушка к тому же… – Майя, а как же портрет? – На портрете моя мама. Это правда. – Не понимаю… А как же мать Марии Кирсановой? Что, у отца в том провинциальном городе был не один роман, а два? – Не знаю. Мама никогда ничего не рассказывала. – Послушай, а ты не знаешь, где настоящая Маруся Кирсанова? – Не знаю. Они сорвали стоп-кран и сошли с поезда. Эдик и Маруся. – Какой мерзавец! Ну, ничего, я найду на него управу! А ты отдыхай и пока никому ничего не говори. Сиди в своей комнате. – Спасибо вам. Вы хороший. – Да и ты славная девушка. Надо было с самого начала рассказать всю правду Нелли. Она тоже не злодейка, не оставила бы тебя без помощи. – Я все равно бы призналась. Не выдержала бы. Хотелось только немного подлечиться. – Я все понял. Отдыхай. Он вышел, вздохнув с облегчением. Славная девушка, жаль, что она не Маруся Кирсанова. Майя это сделала не со зла, просто растерялась. Все еще можно исправить. Надо крайне аккуратно поговорить с Нелли, она добрая, она поймет. А вот остальные… Собственно, из-за них и придется молчать до завтра. Дамы, обе бывших жены и мать, способны закатить скандал. Георгий Эдуардович вновь поморщился: тут без поддержки Нелли не обойтись. Потом он вспомнил о старшем сыне и пришел в ужас. Если Эдик взял в оборот настоящую Марию Кирсанову, покою в семействе Листовых придет конец. Будет скандальный раздел наследства, будут бесконечные суды, ссоры, а как же новая любовь? Как же женщина, которую он рассчитывает ввести в семью? Разве она выдержит это? Наконец-то встретилось доброе, чистое существо, а главное, бескорыстное, разделяющее его идеал скромного существования в уединении, в работе над новой книгой, на этот раз действительно гениальной. Господи, дай силы! Как все запуталось! Отец, зачем ты это сделал?.. – …Ты все поняла, мама? – Эдик, но как же так? – А вот так. Он, похоже, все знает. – Что же будет? – Наша позиция сильная. Я справлюсь, не переживай. Ты пока попробуй все это переварить, а мне надо позвонить. Марусю нельзя оставлять без присмотра. Немного нервничая, он набрал знакомый номер. Черт, что ж она так долго не берет трубку?! … – Алло-о? – Привет, дорогая. Как ты? Не скучаешь? – Эдик? Куда ты запропастился?! – Как ты там? Что делаешь? – Жду тебя. Тоска смертная! Ты скоро приедешь? – Завтра. Займись чем-нибудь. – Можно я схожу в магазин? – Зачем? В доме полно еды. – Я куплю краски и холсты. Где тут у вас магазины, где можно разжиться истосковавшемуся по работе художнику? Краски! Как же он об этом не подумал! О наркотиках подумал, а о том, что можно поступить гораздо проще и загрузить ее работой, не догадался. Она бы сидела целыми днями дома и писала, писала, писала… Художница, мать ее! Талант! А он лох. Все варианты предусмотрел, кроме этого. – Послушай, Маша, ты заблудишься. Тебе лучше дождаться меня. – Язык до Киева доведет, корнет. На свете полно симпатичных мужиков, которые с радостью укажут мне дорогу. Сомневаешься? – Нисколько. Не надо было уезжать надолго. Девица непредсказуема и абсолютно неуправляема. Чего доброго, и впрямь улизнет! – Корнет, ты чего такой? Проблемы? – Типа того. Я должен задержаться и ночевать не приеду. – Как? Еще не поженились, а ты уже не приходишь домой ночевать? – Дела, милая. Между прочим, не столько мои, сколько твои. Так что постарайся меня дождаться. – Не бойся, не убегу. Если, конечно, не встретится мужик круче, чем ты. Но это вряд ли. В постели ты – супер! Я крепко соскучилась по мужской ласке, предупреждаю! Надо было посадить ее на наркотики! – Маша, я завтра уже приеду. Постараюсь пораньше. Целую. Крепко. И позвоню еще. Ближе к ночи. – Проверяешь? Ту ти, ту-ту-ту. Пока, корнет! В трубке молчание. Чертова девица! Вот если бы на ее месте оказалась Майя, все было бы гораздо проще. Та просто в рот ему смотрит, как очарованный кролик. И хорошенькая к тому же. Не такая броская, как Маруся, но зато на любителя, цветочек. На сто процентов девственница. А может?.. Тьфу ты! Какая глупая мысль! Если бы можно было навсегда оставить ее Марией Кирсановой! Зачем только сказал отцу правду? Поистине, гнев – плохой советчик. |