Онлайн книга «Самая коварная богиня, или Все оттенки красного»
|
И тут услышала за стеной шум. Подняла голову – дверь в соседнее помещение приоткрыта. Что там? Неужто воры? Валя на цыпочках дошла до двери и заглянула в полутемную, захламленную комнату, где слабо пахло краской: – Эй! Кто здесь? Она неуверенно сделала пару шагов вперед. Вале вдруг стало не по себе: а если и в самом деле воры? Что делать? – Эй! – негромко повторила она. – Выходи, а то закричу! И протянув руку, зажгла полный свет. Этот человек испугался больше, чем она. Прищурился, смутился, кашлянул, стал неловко переминаться с ноги на ногу. Валя невольно улыбнулась, увидев на грузном пожилом мужчине женские тапочки с огромными малиновыми помпонами. – Простите, бога ради… Я здесь… Кхе-кхе… – Вы кто? – Веригин. Эраст Валентинович Веригин, – старик слегка поклонился. – А-а-а… Родственник? Я вас в больнице не видела. – Гость. Я в этом доме гость, – смущенно кашлянул он. – А это что? – Валя кивнула на огромную папку, которую Веригин неловко прижимал к себе. – Это… кхе-кхе… Рисунки. – Ваши? – Я просто посмотреть хотел… – старик испуганно моргнул. – Видите ли, покойный Эдуард Олегович был моим другом, и я… Заинтересовался, так сказать. – Я тут прибраться хотела. Надо? – Что вы! – замахал руками Веригин. – Здесь, в студии, никто ничего не трогает! Как было при Эдике, так все и остается! – Ну, как хотите. Он все так же нервно переступал ногами в женских тапочках с огромными помпонами и отчего-то не уходил. Валя не выдержала: – Мне в кабинете прибраться надо. – Да, да, конечно! – Он засуетился и направился к двери. – Эй! – окликнула она. – Вы чай пить будете? – Чай? – Он оглянулся и посмотрел на нее испуганно. – Я не знаю, как в этом доме заведено. Вам в комнату подать или на веранде накрыть? Если хотите, то я… – Нет, нет, не беспокойтесь! Мне ничего не надо! Я сам! Валя вслед за ним вышла из студии и на всякий случай прикрыла дверь. Веригин, прижимая к животу огромную папку, торопливо вышел в коридор… … – Эдик, постой! – Чего тебе, Настя? – Как ты груб! – После того, что ты натворила… – А что я натворила-то? Ведь это ты послал меня в кабинет за пистолетом! – Но стрелять в отца я тебя не просил. – Я стреляла?! Да ты что, Эдик?! – А кто? Настя молчала. – Ладно, полиция разберется. Что ты от меня хочешь? – Эдик, тетя умерла. Что теперь делать? – Тебе достанется хорошая трехкомнатная квартира, несколько картин знаменитого художника, немного антиквариата. Поздравляю. Не супер, но и не сказать, что совсем ничего. – Да? А этот дом? Он кому достанется? Я хочу жить здесь! – Тебе, Настя, придется отсюда уехать. Ты теперь не член семьи. – Ты же обещал на мне жениться! – Как я, Эдуард Оболенский, потомственный дворянин, могу жениться на женщине, убившей моего отца? – с притворным ужасом сказал Эдик. – Это неэтично. Я тебя прощаю, Настя, но любить отныне не могу. – Ты надо мной издеваешься! – А что ты надеялась от меня услышать? Ситуация изменилась, и забудем об этом. О наших с тобой отношениях . Отблагодари шофера, он тебе алиби обеспечил. – Вот значит как! Тетя Нелли мне говорила, а я не верила! Но ты забыл, что я была в студии, когда они с дядей ругались! – Ну и что? – А то. Тетя Нелли спросила: «Откуда у тебя этот пистолет?» И когда дядя ответил, знаешь, что она сказала? – Что? – «Я уже не первый раз его вижу». – Врешь! – Тогда откуда я это знаю? – Не может быть, чтобы это был тот самый пистолет! – заволновался Эдик. – Таких совпадений не бывает! Один шанс на миллион! – Каких совпадений? – О чем они еще говорили? – жестко спросил он. – А ты не догадываешься? Я не сразу ушла, только тогда, когда и до меня дошло. Да, я была в гараже! Сидела там и ревела! Они ужасные вещи говорили. О тебе и… – Настя, помолчи, – поморщился Эдик. – Мне в полиции все рассказать? О! Им будет очень интересно узнать, кому раньше принадлежал этот «Дерринджер»! – Ладно, чего ты хочешь? – Я хочу, чтобы все было как раньше. Мы должны пожениться. – А ты знаешь, что у меня ничего нет, кроме долгов? Огромных долгов, между прочим. А теперь, когда отец умер, и надежд на наследство никаких. Все достанется моей тетке. Помнишь суть завещания? И что нам делать? Ты работать пойдешь? Или, быть может, я? – Но есть же какой-то выход? – Выход всегда есть. Я хочу жениться на Марусе. – Да ты с ума сошел! Жениться на своей тетке! – А если я не сын Георгия Листова? Если у меня нашелся родной отец? После стольких лет разлуки мы наконец обрели друг друга. Как тебе? – Да что ты, Эдик?! Ты – вылитый дед, то есть Листов! – У меня есть подписанный моим «родителем» документ. Нотариально заверенный, между прочим. Где он признает меня, Эдуарда Оболенского, своим сыном. Ну и маман не будет отрицать. – А вдруг Маруся не захочет за тебя замуж? – А вот это уже не твоя забота. Ты просто должна немного потерпеть, Настя. Совсем немного. Молчать о том, что услышала, когда пряталась в студии. – Нет! Я не хочу, чтобы ты женился на ком-то, кроме меня! Я ни с кем не собираюсь тебя делить! Я, конечно, пока буду молчать, но… – Как знаешь. В конце концов, что мне за дело до этого пистолета? Подумаешь, вскроется ужасная правда, – с иронией сказал Эдик. – Я в отца не стрелял. Это неоспоримый факт. – Да? А тетя Нелли? Разве не из-за пистолета ее убили? – А то, что ее убили, никто еще не доказал. Она была подавлена, сильно переживала, вот и приняла яд. – А почему тогда нет предсмертной записки? – Не все самоубийцы объясняют свое решение расстаться с жизнью. Некоторые уходят молча. Таких примеров сколько угодно, – усмехнулся Эдик. – Какой же ты… – Иди к шоферу, Настя, он тебя утешит. – Эдик! – Не доставай меня больше, поняла?! Черт возьми! Не дом, а бандитская малина! Кругом одни убийцы и шантажисты! И после этого меня называют мерзавцем! Да я просто ангел по сравнению со всеми вами! Убирайся! |