Онлайн книга «Другие места»
|
Парень обернулся к отцу. – На кой мне тебя держать, если тебе так хочется прыгнуть… – Так ведь паром тонет! Я наблюдал за лицом отца, он внимательно изучал парня, обдумывал его слова. – Я должен доплыть до берега. – Мы не тонем. – А я знаю, что тонем! Смотрите, люди уже бросаются за борт! Его глаза были прикованы к воде. – Это всего лишь дождевик. – Отпустите меня! Я знаю, что мы тонем! – Ну так прыгай! Пожалуйста! Я отпустил руку. Отец кричал. В его лице появилось что-то незнакомое, злость чистая, как стекло. Парень закрыл глаза. Опустил голову. Согнул колени. Я уже видел, как его тело взметнулось в воздух. На мгновение оно застыло неподвижно на уровне поручней, через несколько секунд море засосало его и утащило под корпус парома. Там темнота. Там водяная сеть. Рыбы выпьют из его глаз свет. Его затянет еще глубже. Парень смотрел отцу в глаза: – Вы уверены, что мы не тонем? – Абсолютно уверен. – А мне показалось… Я же так ясно почувствовал… – Паром не тонет. Поверь мне. Парень улыбнулся. Перекошенной, глуповатой улыбкой. Когда он перелез обратно через поручни и спрыгнул на палубу, все засмеялись; смех загудел, как пчелиный рой. Отец обнял парня за плечи. Парень хохотал и трясся, из глаз у него брызнули слезы. Между приступами смеха он благодарил отца. Меня он тоже обнял. И маму. Он стиснул ее так крепко, что я подумал: сейчас он сломает все ее хрупкие косточки. – Мы точно в безопасности? Отец кивнул. Мы молча шли по палубе к бару, слышались звуки венгерского оркестра, исполнявшего вольную версию «Давай танцевать» Дэвида Боуи. В баре отец заказал четыре чашки кофе. Трясущимися руками поставил их на стол. – А мне показалось… Я же так ясно почувствовал… – повторил парень. Он нервно пил кофе маленькими глотками. И то и дело поглядывал на отца. Временами он улыбался все той же глуповатой улыбкой. Отец ерзал на стуле. Гнев его улетучился, и он выглядел смущенным. – Я хотел проплыть это расстояние. – сказал парень, – До берега. До Италии. – До Италии? А не слишком ли это далеко? – спросил отец с озабоченным смешком. – Не так далеко, как вы думаете. Парень снова посмотрел на отца и улыбнулся, в глазах его промелькнуло торжество. Дама лет сорока пяти протолкалась через бар и подошла к нашему столику. Сбросила с головы капюшон тренировочной куртки. – Вот ты где! Парень не взглянул на нее, он не отрывал глаз от чашки. – Надеюсь, он не натворил никаких глупостей? – спросила она и опустилась на корточки рядом с парнем. Парня звали Тронд, он первый раз отправился в путешествие. Его сопровождала сиделка в тренировочной куртке по имени Герд и мать, спавшая сейчас в их каюте. Отец рассказал сиделке, что случилось. – Это была глупость, – сказал Тронд, но без уверенности в голосе. – Больше этого не повторится. – Обещай мне, что больше ты так не сделаешь, – сказала моя мама. – Обещаю. – Он встал и вместе с сиделкой пошел к выходу. Она обернулась и крикнула, что через минуту вернется. Отец одним рывком встал, подошел к стойке и взял нам всем виски. Мы молча тянули виски. В дискотеке по соседству оркестр играл «Я и Бобби Макги» Дженис Джоплин. Это была какая-то невероятно бодрая версия. Синтезаторы пощелкивали, дамы вскрикивали, и паром заваливался с носа на корму и обратно. Мама закрыла глаза. От усталости она всегда закрывала глаза. – А вдруг бы он прыгнул? – сказала она. – Что бы мы сделали, если б он прыгнул? Отец молчал. – Какой странный мальчик. Что с ним? Какой странный мальчик. Я наблюдал за отцом. Я еще помнил, как его лицо вспыхнуло от гнева, когда он кричал на парня. Я знал, что отец – хороший тактик. Он всегда был хорошим тактиком. Но обычно он так не рисковал. Это меня поразило. Сейчас в баре его лицо показалось мне незнакомым, не таким, каким я привык его видеть. Осунувшееся, заострившееся. Встревоженное. Сиделка вернулась в бар и села за наш столик. Она была плотная, сильная, седая. Лицо доброе и волевое. Ее рассказ был толковым и обстоятельным, наверное, она привыкла объясняться с чиновниками по поводу поведения своего подопечного. Она сказала, что Тронд страдает особым заболеванием. Он не видит разницы… – Между кем и кем? – Между собой и другими людьми. У него бывают фантазии, – сказала она и улыбнулась так, как улыбаются людям, которых боятся напугать. Тронд очень своеобразный мальчик, объяснила она. Мне показалось, что это звучит банально, ведь каждый из нас по-своему своеобразен. Но Тронд был, по-видимому, особый случай. Он не понимал разницы между вещами. Не различал, кто есть кто. В детстве он разговаривал голосами героев комиксов. Любил смотреть телевизор и даже прогуливал школу, лишь бы посидеть перед экраном. – Несколько раз в месяц он менял свою личность. Родители измучились. Не знали, что делать с голосами Тронда и его непредсказуемым поведением. Он рассказывал им о событиях, о которых они ничего не знали, и о своих друзьях, которых они никогда не видели. Телевизор был выброшен. Но в школе Тронд мог гулять по Интернету и читать газеты, любое сообщение было способно привести к изменению личности. – Он переживает новости так, словно это события его собственной жизни, – сказала Герд. – В последний раз его выбила из колеи трагедия албанского мальчика, о котором говорилось в новостях на прошлой неделе. Мальчик плыл на пароходе вместе с другими албанскими беженцами, пароход затонул. В панике мальчик прыгнул за борт и доплыл до итальянского берега. Это было большое расстояние. – Я помню тот случай, о нем писали газеты, – сказал отец. – Семья мальчика погибла во время этого кораблекрушения. В газетах была помещена его большая фотография. Эта публикация называлась «Лицо трагедии». Тронд первый раз едет на пароме, и я не знаю, связан ли его поступок с той историей, но похоже, что он иногда принимает себя за того албанского мальчика. Герд еще раз извинилась за своего подопечного и поблагодарила нас. Она встала, но отец задержал ее: – Отчего это у него? – Кто знает? Ему нравится рассказывать истории не про себя, а про других. Он просто одержим этим. По-моему, их у него бесконечное множество. Иногда мне кажется, что этими историями он пытается заполнить какую-то пустоту. |