Онлайн книга «Кровью!»
Точная причина кончины Сьюарда неизвестна, хотя считается, что он умер от голода. Многие из тех, кто тогда обыскивал дом, впоследствии жаловались на приступы, головокружения и сильной тошноты. Заметки, найденные среди личных вещей Сьюарда, давали определенные намеки на цель, с которой был построен этот необычный дом. Очевидно, Сьюард страдал манией, что его преследуют призраки убитой семьи. Пожираемый страхом и виной, он спроектировал дом, который будет «сбивать с дороги» назойливых призраков, не давая им найти Сьюарда. Это объясняет необычайное число слепых лестничных колодцев, дверей, открывающихся на кирпичную стену, и окон в потолке. Очевидно, сам Сьюард жил в исходном «обычном» доме, который послужил ядром разросшемуся замку. Почему сам архитектор бродил в лабиринте «комнат призраков» без провизии и карт, точно неизвестно. За неимением лучшего коронер квалифицировал его смерть как самоубийство. Более пятидесяти лет «Западня Призраков» стояла заколоченной и укрытой от стихий на принадлежавшей Сьюарду земле. В 1982 году имение купил агент по недвижимости из Сан-Франциско, действующий от имени неизвестного лица. «Западня Призраков» остается закрытой для публики, хотя неизвестно, ходит ли сейчас кто-нибудь по лабиринту ее коридоров. ~~ На другой странице рядом с текстом был приведен фрагмент плана дома. Соня поглядела на него и вдруг поняла, на что смотрит. – Черт меня побери! – Что случилось? Она показала на чертеж: – Как ты не видишь? Посмотри вот на это! Палмер прищурился на путаницу прямых и кривых линий. – И что такого? Будто ребенок баловался спирографом. Ничего особенного. – Ты смотришь человеческими глазами. Посмотри еще раз, и пристальней! Палмер пожал плечами и снова глянул на чертеж, на этот раз попытавшись на нем сосредоточиться. К его смятению, линии поплыли,будто вдруг приобрели трехмерное существование. – Черт! – Это шрифт Притворщиков! Некоторая форма – не знаю, как назвать. Магическая формула или иероглиф. – Ты хочешь сказать, что этот Сьюард был вервольфом, вампиром или кем-то вроде того? – Возможно. Хотя подозреваю, что вряд ли чистокровным – кем бы он ни был. Может быть, даже не знал о своем наследии. Таких полукровок и подменышей полно – которые не знают своей истинной природы и силы, пока что-нибудь – какое-нибудь событие – не приведет их в действие. В иных обстоятельствах они могут быть так же опасны, как чистокровный Притворщик. Кэтрин Колесе, например. У Палмера челюсть отвисла, но он быстро спохватился: – Вот она меня всегда интересовала! Ты к тому пожару имела какое-то отношение? – Это давние дела, – ответила Соня так сухо, что Палмер воздержался от дальнейших расспросов. – Как я уже сказала, Сьюард не строил западню для незваных призраков – он создал физический эквивалент псионической станции глушения! – Не понял, повтори, если не трудно. – Весь дом – это защитные чары! Неудивительно, что Морган там сделал себе берлогу! Вероятно, это единственное место, где он может расслабиться без страха нападения – по крайней мере на псионическом уровне. Теперь понятно, почему о нем ничего нет в сетях. Он же практически невидим! – Это хорошо или плохо? – Трудно сказать. Явно это работает на пользу Моргану. Из той толики информации, что здесь есть, я могу заключить, что нам нужны контрчары, даже чтобы войти в дверь. – И где же мы будем эти контрчары добывать? Как хлопья на завтрак из коробки? – Боюсь, это будет сложнее. До отъезда из Нового Орлеана я спросила у Мальфеиса, не знает ли он надежного алхимика в районе Сан-Франциско. – А может, посмотреть в справочнике компаний с рейтингом «три а»? – Очень смешно, Палмер, напомни, чтобы я не забыла посмеяться. Можешь не ходить, если не хочешь. – Разве я такое говорил? И куда же на этот раз? – В Чайнатаун. ~~ Когда Соня нырнула в переулок, у Палмера возникло предчувствие, что они сейчас влипнут. Выбирать не приходилось, и он полез за ней в эту узкую и вонючую щель между домами. Там было темно, белые туристы остались далеко на Грант-авеню. Когда послышался топот бегущих сапог по бетону, Палмер сообразил, что предчувствие его не обмануло. Поперек дороги стояли трое. Палмеру даже смотреть было больно, какие они молодые – старшему едва ли девятнадцать. У китайских юношей волосы были подстрижены коротко и под скобку, и Палмер ощущал исходящие от них волны агрессии. Самый высокий, с шурикеномиз нержавейки на кожаном пиджаке, шагнул вперед. – Здесь территория Черного Дракона. Собакам и большеносым вход воспрещен. Соня сжала пальцами запястье Палмера, передавая прямо ему в мозг: «Дай действовать мне». Она пошла навстречу главарю, говоря на кантонском диалекте: – Мы ищем Ли Лиджинга. Неуважения с нашей стороны не было. Юноша нахмурился. Его вызов был адресован Палмеру; и он не ожидал, что женщина знает язык его предков. – Ли Лиджинг? Аптекарь? – Ага, Лу! Может, этому фраеру надо молотого рога носорога принять, чтобы стоял! – хихикнул тощий мальчишка с волосами цвета воронова крыла. – Мы только хотим поговорить с кицунэ. – Кицунэ?Белая, ты несешь японскую белиберду! – фыркнул юный главарь. – Ты что, китайца от японца отличить не можешь? – Большеносые – они говна от мяса тунца не отличают! – заржал третий Черный Дракон и сдернул нунчаки с пояса джинсов. – Им это в головы надо вколачивать! Палмер не знал, что они говорят, но ему не нравилось, как они смеются или как этот прыщавый опустил нунчаки на всю длину до земли. – Лу! Хонг! Кении! Это так вы встречаете людей, которые ищут мою лавку? А я-то думаю, отчего у меня дела так плохо идут! Драконы вздрогнули, услышав стариковский голос, и были больше похожи на детей, застигнутых за шалостью, чем на крутых уличных бойцов. На лестнице, ведущей в подвальную лавку, показался старый китайский джентльмен, опирающийся на резную трость. – А ну идите стройте из себя хулиганов где-нибудь подальше! Вы мне тут покупателей не отпугивайте! Я ясно сказал? Старик ткнул Лу тростью в ребра. Мальчишке это не понравилось, но возразить против воспитательного действия он не решился. – Да, дядя. – А теперь идите, пока я не передумал заплатить вам за работу, что вы для меня делали. Глядя вслед удаляющимся кожаным курткам, старик состроил печальное лицо. – Ну и молодежь в наши дни! Никакого уважения к старшим! Вы уж извините Лу, друзья мои. Он у меня работает – открывает и сортирует ящики с травой со старой родины. Хороший мальчик, только мозги у него слишком забиты этой дурацкой западной ерундой – извините меня. |