Онлайн книга «Смерть геронтолога»
– Жёлудь проявляется из ничего. Высоко подвешенный‚ от рождения готовый к полету. Жёлудь растет и сила растет‚ утягивая его к земле; вот уж ему невмоготу‚ он отрывается и летит вниз. И, упав‚ умирает. А в смерти прорастает... Отпускайте руки‚ Нюма. Отпустили – и полетели... – Это мне снится? – спрашивает Нюма. – Это никому не снится‚ – отвечает Боря Кугель. Ему ли не знать? 3 Приземление проходит успешно. Мягкая посадка нужным местом‚ на две точки. Нюма опускается на нечто крутобокое‚ подрагивающее‚ несомненно живое‚ и оно – словно дожидалось – без промедления трогается в путь. Нюму покачивает как на размашистых качелях; ощупав то‚ на чем он сидит‚ Нюма ощущает грубошерстное‚ покалывающее пальцы‚ словно одеяло бабушки Муси. – Боря‚ вы где? – Я тут. На соседнем верблюде. Нюма открывает глаза. Вместо домов – пустошь вокруг‚ порожняя каменистая пустыня‚ пепельные валуны под ногой‚ пустоты незаполненных пустот. Вместо ночи – закат‚ долгие тени к дальней гряде‚ будто выход из окна подменил для них пространство со временем. Громада желтка обвисает над барханами‚ облекаемая пеленой‚ исчезая неумолимо до малой горбушечки; где-то там‚ за буграми‚ словно проткнутый острием‚ желток нехотя растекается по сторонам‚ окрашивая багровым кромку небес‚ перетекая в оранжевое‚ осветлённо розовое. Ветер поддувает на закате – весомый‚ упругий‚ напоённый гулом запредельных земель. С высоты положения Нюма замечает: сбоку шагает погонщик. Он хром. Горбат. Сухорук. Крив на один глаз. Плешив и невзрачен. На нем балахон до земли‚ вытертый от ночевок на песке. Он говорит: – За нами идет верблюдица‚ слепая на правый глаз. В утробе у нее близнецы; она несет два бурдюка: один заполнен вином‚ другой уксусом; на спине у нее тяжелый груз. Верблюдица в часе перехода от нас‚ а к ней вскоре присоединится попутчик‚ преданный нечистоте‚ чванлив и высокомерен. Боря спрашивает: – Откуда тебе‚ кривому‚ известно‚ что верблюдица слепа на правый глаз? Горбун отвечает: – Она ощипала траву с левой стороны дороги. Нюма спрашивает: – Откуда ты взял‚ что у нее в утробе близнецы? – Она прилегла‚ и я увидел отпечаток двоих. Нюма с Борей наперебой: – Откуда ты знаешь‚ что она несет два бурдюка: один с вином‚ другой с уксусом? – По каплям. Капли вина впитались в землю‚ капли уксуса свернулись. – Как ты вычислил‚ что на спине у нее тяжелый груз? – След ее глубок. – Почему ты решил‚ что к ней вскоре присоединится попутчик? На простой вопрос горбун не отвечает. – Как ты догадался‚ что он чванлив и высокомерен? Говорит: – Он справит нужду посреди дороги. Уподобившись скотам неразумным. Богопослушный отошел бы в сторону и прикрыл испражнения. – Как можно‚ наконец‚ разгадать следы‚ которые позади тебя? – По отпечаткам прошлого всякий угадает. Единицы – по отпечаткам будущего. – Они нас догонят? – спрашивает Нюма. – Мы их подождем. И пошагали дальше по отсутствующим следам беременной верблюдицы‚ слепой на один глаз‚ в утробе у которой два близнеца‚ на спине у которой бурдюки и неопознанный тяжелый груз‚ попутчик у которой чванлив и высокомерен. 4 Пустыня молчалива. Блуждающие по ней молчаливы тоже. Мысли не высказаны. Чувства не проявлены. Лишь похрупывает песок под копытами верблюдов да похрустывают их разношенные суставы. Пора потемнеть к ночи‚ чтобы объявились на небесных позициях Кесиль‚ Кима‚ Айиш и Мазорот к утехе пастухов и мореплавателей‚ но закат задерживается по неразъясненной причине; малое облачко‚ порозовев краями и безвольно обвиснув вдалеке‚ не собирается менять цвет и очертание. Спросить бы прозорливого Нисана‚ но где теперь он? Вернее‚ где они? Горбун говорит между прочим: – И тогда он возгласил: "Солнце‚ остановись над Гивоном!" Сказало солнце: "Ты кому это говоришь – остановись? Ты‚ пигмей! Ничтожество открывает рот и говорит великому – остановись? Я‚ солнце‚ создано на четвертый день творения‚ ты на шестой‚ и ты командуешь мною?" Сказал он: "У свободного человека есть старый раб‚ и он не может ему приказать – остановись?" Повиновалось солнце и встало над Гивоном‚ не поспешая к закату в тот день. – Боря‚ – удивляется Нюма‚ – что происходит? Шагают верблюды след в след. Нюма на первом. За ним Боря. За Борей некто в глубинах паланкина‚ скрывающий лицо свое. Последующие – неисчислимой вереницей: конца не углядеть. Десять тысяч утомленных пустыней в опустошенности и замешательстве. Десять тысяч ропщущих‚ пребывающих в недовольстве. Десять тысяч мятежных в неистовом прекословии. Десять тысяч стенающих без причины‚ которые задерживают радость поколений. Десять тысяч из примеси иноплеменной: благословение нечестивца хуже проклятия. Один-два огорченных душой‚ что поднимаются по ступеням совершенства‚ черпая воду из источников спасения. "Я еду‚ – уговаривает себя Нюма Трахтенберг. – Я приближаюсь. И будь что будет!" Боря откликается с соседнего верблюда: – Известно ли вам‚ Нюма‚ что я собираю закаты? Описываю и складываю в папку. – Закаты! – ахает Нюма. – В папку? Боря‚ побойтесь Бога. – Папка – это не тюрьма‚ Нюма‚ а спасение от неминуемого забвения. – Переведите‚ – просит горбун. Ему переводят. Он говорит задумчиво: – Лучше описывать рассветы. – Но не в моем возрасте. Такого затяжного заката я никогда не видел‚ и он займет подобающее место в папке с тесемочками. Через минуту Боря интересуется‚ приглядываясь: – Вы кто? Уж не волшебник ли‚ который худеет? – В данный момент‚ – отвечает горбун‚ – я путешественник. Получил повеление расхаживать по земле. Вразумлять‚ разъяснять и увещевать. – Есть ли способные увещевать? – спрашивает некто из паланкина. – Есть ли – воспринимающие увещевания? Посреди необжитого пространства стоит неуемный активист‚ "гройсе гурништ" в форменной тужурке‚ вкапывает в песок столб с указателем "Площадь Согласия". – Это зачем? Отвечает солидно: – Размечаю пустыню. Делаю обжитой. Вношу ясность в пугающую ее безбрежность‚ чтоб не пропасть поодиночке. Здесь будет площадь. От нее разойдутся радиальные проспекты – Примирения‚ Увещевания и Произрастания. Проспекты соединятся улицами. Улицы – переулками и бульварами. Пора уж. Вышли все сроки. – Названия окончательные? – интересуется Боря. – Названия предварительные. Согласие можно переименовать в Возмездие. Примирение – в Непоколебимость. Увещевание – в Триумф победы. |