Книга Тень всадника, страница 7 – Анатолий Гладилин

Она припарковала машину у дверей его гостиницы.

- Спасибо, девочка, мы провели прекрасный день.

- Я отобрала у Джека ключи от дома. Мне пора. Скоро они должны вернуться. Когда я свободна - готова работать у тебя шофером.

Три минуты молчания в эфире. SOS. Спасите наши души! Она его не провоцировала. Само получилось. Они поцеловались. Видимо, это было неожиданно для Тони. Он смутился.

- Пардон. Я не знаю, как теперь целуются.

"Поклянись, - сказала она себе, - что ты не будешь его обижать".

* * *

Но сначала она обиделась на Тони.

Как и все советские эмигранты, которые хотят скорее стать американцами, Дженни старалась не общаться с русской средой. Однако Элю она отдала в русский детский сад, половина ее бэби-ситтеров были русскими бабами, и дома она говорила с дочерью по-русски. А иначе девочка забыла бы родной язык. И вот, вообразите: после работы Дженни заезжает за Тони в гостиницу, потом вместе они берут Элю из детского сада (импозантная фигура профессора вызывает соответствующие комментарии у русских воспитательниц), в машине Эля трещит как пулемет (по-русски), по дороге прихватывают Галю или Клаву, беседа на вольные темы - Тони безмолвствует. Лишь когда они едут в город (в ресторан или гулять по пешеходному кварталу в Санта-Монике), Дженни слышит безукоризненный английский Энтони Сан-Джайста. Так продолжается до субботы. В субботу Дженни оставляет Элю и Тони на детской площадке в парке (Ты с ней справишься? Справлюсь. Уверен? Шур!), а сама отправляется в женский спортивный клуб через дорогу. Полтора часа жесткого тренинга на снарядах, четыреста метров кролем в бассейне. Уф, наконец-то Дженни чувствует себя в форме. Дженни спешит в парк. Издалека видит, что Тони с Элей сидят на скамейке, к ней спиной. Порядок. Дженни подходит поближе, и у нее темнеет в глазах. Тони рассказывает сказку, Эля послушно внимает. Ничего удивительного, Тони мастер заговаривать зубы. Удивительно другое: профессор Сан-Джайст свободно чешет по-русски, без акцента.

Дженни лихорадочно вспоминала, какие глупости она наболтала за эту неделю и что она могла ляпнуть сама в адрес Тони. Галя сказала: "Он в тебя влюблен". Клава сказала: "Где ты отоварилась таким классным мужиком?" Эля сказала, что ей Тони нравится. О'кей, слава Богу, присутствие Эли сдерживало язык. Но был какой-то вопрос, на который Дженни ответила, кажется, так: "Когда я его приглашу на ужин с завтраком, он упадет в обморок". То есть ее намерения ему ясны. Сволочь!

Дженни обогнула скамейку.

- Эля, пошли домой!

- Мама, почему ты сердишься?

- Доченька моя, на тебя я не сержусь.

Она взяла Элю за руку и направилась к калитке. На светофоре пересекли Вентура-бульвар. Тони плелся сзади. А ведь сказано было по-английски "Эля, пошли домой", чтоб все поняли, кого это касается. Посадить его в такси? Дженни обернулась. Профессор выглядел как побитая собака. Осознал. Ладно, посмотрим.

Дженни возилась с Элей, кормила ее, мыла, говорила ей ласковые слова. Профессор затих на диване. Читал газету. За несколько часов не перевернул ни одной страницы.

Уложив девочку, Дженни вышла в гостиную, плотно прикрыв за собой дверь, ведущую в спальню.

- Тони, хватит прятаться за газету. Иди сюда. Сядем за стол. Вот так. Надеюсь, у тебя нет трудностей с русским языком. Ты все понимаешь. Зачем эти шпионские номера?

- Прошу прощения. - Лицо его было нейтрально, но глаз он не поднимал. - Ты же меня не спрашивала, какие языки я знаю.

- Какие?

- Например, шведский, немецкий.

- Я не говорила ни по-шведски, ни по-немецки. Не валяй дурочку.

- Курите? Курите. Не валяйте дурочку.

- О чем ты?

- Тон. Точно таким тоном со мной беседовали на Лубянке.

Еще секунду назад она готова была вызывать такси. Однако с ее профессором не соскучишься.

- Что ты делал на Лубянке?

- Что делают на Лубянке? Сидят.

- За что?

- По обвинению в шпионаже.

- ???

- Давно это было. Неинтересно.

- Брось. Все, что ты рассказываешь, очень интересно.

- Не сейчас. Когда-нибудь. Конечно, чтоб исправить ситуацию, мне выгодно рассказать нечто невероятное, желательно с погоней, стрельбой и мордобитием. Одиночная камера и пытка голодом тоже сгодятся. Тогда ты подумаешь: человек такое пережил, столько испытал, а я к нему пристаю по пустякам. Надо чем-то козырнуть, чтоб тебя разжалобить - ты этого ждешь? - (Ее пронзил острый, допрашивающий взгляд. Он читал ее мысли и не скрывал того, что видит ее насквозь. На миг она невольно зажмурилась. Позже, анализируя свои ощущения, она пришла к выводу, что поразил ее контраст между мягким интеллигентным профессором, к которому она успела привыкнуть, и этим сильным, волевым животным. А в тот момент, как в страшном сне: домашняя кошка превращается в тигра. Первый симптом - меняются, свирепеют глаза.) - Так вот, гражданин начальник, когда ты заговорила с Элей по-русски, это было так неожиданно для меня, что я растерялся. Через минуту было поздно признаваться. Я чувствовал себя вором, влезшим в чужую квартиру. Я мог бы продолжать, как ты выражаешься, валять дурочку. Но я сам раскрылся. Вызывай такси.

Смена декораций. Или смена масок. Энтони Сан-Джайст, милый, предупредительный, с застенчивой улыбкой, сидел напротив и смотрел на нее влюбленными глазами. Верный пес, разве что хвостом не помахивал.

- А если я тебя приглашаю на ужин с завтраком?

- Какая-то пьеса в московском театре. Это там один персонаж приглашает даму на ужин с завтраком.

- Отличная заготовка. Вместо того чтобы упасть в обморок, меня разоблачают в плагиате. Эффектный удар шпагой.

- Шпагой не ударяют, шпагой колют.

- С тобой надо быть настороже. Зазеваешься, пропустишь удар, извини, укол. Короче, прокол.

- Это мне преподали урок. Ласковая кошечка, мяу-мяу, и вдруг лапой по морде. Выпустила когти. Когти как у пантеры.

И про кошку прочел! Их разговор терял логику и приобретал тайный смысл, понятный лишь им обоим.

- Ты долго жил в Москве?

- Когда ты переехала из Риги в Москву, меня уже там не было.

- Откуда... ах, да, забыла. Болтун - находка для шпионов. Да, я из Риги.

- Ты моя подданная. Латвия когда-то принадлежала Швеции.

- Не вижу связи. Напустили вы, профессор, туману. Интриги при дворе короля Бернадота. Но ведь действительно никогда бы не догадалась, что меня прослушивают.

- Профессиональная выучка.

- Много секретов насобирал?

- Ты слегка модифицировала свое имя в Америке.

- И только? Это записано на компьютере в иммиграционном департаменте. Я бы сама тебе сказала...