Онлайн книга «Ангелы на кончике иглы»
|
– А что вы, Рап, предполагаете? – Стало быть, у них была причина не включать его в список. – Рыльце в пушку? – И тогда, если они явно виноваты и скрывают это от горкома, для спасения Какабадзе мы можем вспомнить, что мы – центральная газета. И, так сказать, побороться за честь мундира. Правда, Ягубов – слизняк. Но, может, удастся подключить Макарцева? – Газета – против МВД? – Во-первых, МВД – не КГБ, а видимость законности сейчас соблюдается. Во-вторых, это только Управление города, мы же городу не подчиняемся. Если всплывет щекотливое дело, министерству выгоднее будет отмежеваться. Ну, что, Слава, рискнете? Тогда с Кашиным лучше поговорить мне. – Почему? – Двоюродный брат моей покойной жены работает бухгалтером в «Зоообъединении». Вошел он к Кашину торжественно, как входят для поздравления. – Ну, Валентин, наверно, я тебя обрадую. Мальки дефицитных рыб нужны? – А есть канал? – И какой! Сможешь с черного хода получать редкие экземпляры. И главное, без спекуляции, абсолютно законно. – Просто не верится! – Кашин поднялся со стула. – Я ваш должник, Яков Маркыч. – Об этом не думай! Ну, я пошел… – Раппопорт повернулся к двери. – Да, Валя, кстати. Про Какабадзе не слыхал? Пропал парень, наш человек, комсомолец… В списке его не было? – Я бы знал, – обиделся Кашин. – А что? – Так я и думал. Значит, не виноват. – А в чем? – Да говорят, его ни за что избили в милиции. Надо это выяснить. У тебя в МВД есть людишки? Узнай… Мы ведь с тобой партийная газета – сильнее их! Валентин задумался. Выяснить, что произошло с сотрудником редакции, было его прямой обязанностью. Он набрал номер Утерина и попросил навести справочку насчет Какабадзе. Кашин и Тавров поговорили о рыбах, когда Утерин перезвонил. – Какабадзе Александр Шалвович – ваш? У нас! В тюремной больнице в тяжелом состоянии. Драка по пьяной… – А почему в тюремной-то? – Стало быть, виноват! Разберутся… – Пока разберутся – меня начальство вызовет. Я что – глазами хлопать буду? – Надо самим разобраться, – вмешался Раппопорт. – Володя, – продолжал Кашин в трубку, – сделай пропуск, мы отправим сотрудника. Идет? Раппопорт ввалился в комнату спецкоров. – Кашин помог затолкать вас в МУР, Славик. Только будьте осторожны. Они и вас в два счета подошьют к делу. – Я им не дамся! – Тогда действуйте… На ходу застегивая пальто, Ивлев сбежал по лестнице и остановил первую попавшуюся машину. Это был самосвал, груженный снегом. За три рубля шофер согласился везти куда надо и действительно плевал на все и ехал на красный свет. Быстрая доставка, однако, не помогла: часа полтора ушло на оформление пропуска. – Говорить разрешаю недолго, – с показной строгостью сказал хирург в офицерских погонах. Он был худой и длинный. Плечи у него, казалось, вообще отсутствовали. – А что с ним все-таки? – спросил Слава. – Писать будете? – уточнил хирург. – Распишите покрасивее, это ваш брат умеет. Пьяная драка и прочее… Возишься с таким и думаешь, а стоит ли возиться-то? Трещина в основании черепа, сломано два ребра, уплотнение в правой почке, лицо всмятку. Хирург повернулся, ушел. Шаги гулко уносились по коридору. Славик вынул из кармана четвертак, оглянувшись, протянул молодому и симпатичному охраннику. – Я один поговорю. Не бойся, ничего не будет. Охранник оглянулся, спрятал деньги за голенище сапога и остался в коридоре. В палате было коек двенадцать, дух смрадный, больные все тяжелые. У потолка два окна с намордниками. Потолок в желтых подтеках – где-то сочилось сквозь перекрытия из канализации. Ивлев шел от кровати к кровати, ища Какабадзе. – Ты? – Саша хотел улыбнуться и не смог. Глаза его стали мокрыми, слезы потекли мгновенно. Ивлев опустился на колени на грязный пол, чтобы очутиться поближе к забинтованной, точно шар, Сашиной голове. – Как тебе удалось… сюда? – губами еле слышно прошевелил Какабадзе. – Я думал, умру, никто не узнает… – Чушь! Ты знаешь, мы – люди пробойные. Времени в обрез, тебе говорить нельзя. А суть? Можешь? – Меня опять будут бить, если скажу… Больно… – За что? – Просто так… Садисты… – Да кто?! Кто, старик? – Я искал такси… – Спешил к Инке? – Она сказала? – Она. Да Инка свой человек, последний кусок хлеба отдаст. – Я знаю… Не говори Наде… – Наде? Не скажу. Ты искал такси и… – Ага! На тротуаре милиционер. Я голосую, машины не останавливаются. Он подходит: «Здесь остановка запрещена – никто не остановится. Пройди отсюда». Я рассердился: замерз, а он в валенках и ему делать нечего. Я говорю: «Давай спорить. Если остановится – червонец с меня, не остановится – с тебя! Сейчас остановится, вот увидишь!» А он говорит: «Точно! Остановится!» Смотрю, прямо возле меня раковая шейка. В ней двое. «Садись!» – говорят мне. Я говорю: «Это мне не подходит, мне такси надо». – «Садись, говорят!» Меня за руку втащили и сразу поехали. – Куда? – В райотдел милиции. Но это я уже на другой день понял, потому что бить они меня начали сразу, еще в машине, когда обыскали. Связали руки ремнем и били… Они думали, грузин, денег много. А когда привезли в милицию, к ним еще дежурный подключился. Я им: «Я не типичный грузин, я нищий». «Будешь, – говорит, – знать, грузинская морда, как наших русских баб хапать!» Они меня ногами били, и кастетами, и табуретку кидали из угла в угол, она мне по голове задевала. И опять спрашивали, где я деньги прячу. А когда я уже двигаться не мог, окружили и мочились на меня, все старались в рот попасть. Я захлебнулся… Саша прикрыл глаза, сморщился то ли от боли, то ли от воспоминаний. – Говорят, судить будут. А за что? Славик! Берегись их! – Да ты успокойся, Сашка. Теперь мы вмешались. Если что, Макарцева попросим. Дверь в палату открылась. Тощий хирург поманил пальцем Ивлева. Слава погладил Какабадзе пальцами по лицу, собирая его слезы, и вышел. – Вы, значит, из «Трудовой правды»? – капитан в милицейской форме потянул Ивлева за рукав. – Рад познакомиться, старший инспектор Утерин. Мне поручено с вами побеседовать. Пресса о нас немало пишет, не жалуемся, да только не все понимают нашу специфику. Давайте поднимемся ко мне… Они прошли узким подвальным коридором под лампочками, закованными в решетки, к лифту. Дважды у них проверили документы. В комнате Утерин указал Вячеславу на стул. |