Онлайн книга «"Титаник" плывет»
|
Квартира Габриэль Лавертен в шестнадцатом округе Парижа дышала роскошью и тленом. Гостиная, в которую их провела приветливая молода; женщина — племянница мадам Лавертен, — оказалась большой затемненной комнатой. Тяжелые, лилового бархата портьеры на высоких окнах приспущены, хотя на улице пасмурный день и хотелось света. В интерьере — смесь утонченного французского шика — в основном Людовик XVI: много мышино-серого, кремового, легкой лепнины — с тяжелой роскошью Востока, марокканские бархатные подушки, парчовые скатерти и накидки, резное дерево, зеркала в тяжелых серебряных оправах. Все ощутимо тронуто временем. Поблекли краски. Осыпалась позолота. Почернело серебро. Слабо пахнет дорогими духами, пылью и… увядшими цветами. Люси Лавертен около тридцати, она прекрасно образованна, без сомнения — умна и очень любезна. Но хочет казаться серой мышкой и оттого — совершен но неприметна. Высокая, она умудряется держаться таким образом, что даже маленькому Стивену Муру кажется, что они одного роста. Это, без сомнения, большое искусство. Люси делает все, чтобы клиенты и вообще гости те тушки чувствовали себя комфортно. Она от души пыталась им помочь, но никакой полезной информацией — увы! — не располагала. Габи отлучалась из Парижа довольно часто. Старинных ее друзей-клиентов жизнь разбросала по всему миру. Многие подолгу и с удовольствием принимали мадам Лавертен у себя. Точный маршрут почти никогда не был известен. Верная давней традиции, Габриэль виртуозно окутывала жизнь пеленой тайны. — Но может, звонки, письма из туристических агентств или авиакомпаний? Проспекты, счета? — Нет, мадам. Ничего такого. Тетя сама заказывает себе билеты. Хотя погодите… Какой-то проспект я вроде бы видела недавно. Женщина легко поднялась из кресла, бесшумно выскользнула из гостиной. Вернулась очень скоро. На губах — смущенная улыбка. — Простите, господа, я, кажется, ввела вас в заблуждение. Проспект действительно лежит на ее столе, но к тетушке он явно попал по ошибке. Какое-то издательство, выпускающее книги по кулинарии. Даже смешно! Она терпеть не может готовить… 3 апреля 2002 года 0 часов 30 минут — Боюсь, что у нас ЧП, сэр! Сотрудник службы безопасности бесшумно возник на пороге, но заговорил неожиданно громко. Стивен. Мур резко вскинул голову — легкие очки, чудом висевшие на кончике носа, отлетели далеко в сторону. — Не знаю, о чем вы, Грэгори, но если мои очки разбились, у нас действительно ЧП. — Прошу прощения, сэр. Информация важная. — Излагайте. Происшествие на самом деле заслуживало внимания. Незаметные постороннему глазу камеры наблюдения были установлены почти во всех помещениях «Титаника». И не напрасно. Примечательно, что это выяснилось именно сейчас, за восемь дней до начала круиза. «Что же начнется после того, как мы выйдем в море? — рассеянно подумал Стив и сам же — не без доли здорового оптимизма — себе ответил: — А может, ничего как раз и не начнется. Все закончится теперь, на предварительном этапе». В это верилось слабо. — Камера 41-bis, второго периметра внутреннего наблюдения… — Бога ради, Грэгори, говорите по-человечески. Где находится эта ваша 41-bis? — На палубе «D», сэр. С ее помощью мы контролируем подходы к резервному пульту связи. — Так-так. Значит, кого-то заинтересовал именно он? — Именно так, сэр. Роберта Эллиота, из «Vanity Fair». В 23.34 — все журналисты были на палубе — лодочка как раз подходила к причалу Саутгемптона. Команда, само собой разумеется, занималась делом. Он неплохо все рассчитал. — Не тяните, Грэгори! Что он сделал? Попытался открыть дверь? Установить «жучок»? Подложить взрывчатку? — Нет, сэр. Он сделал слепок. Резервный пульт на то и резервный — в случае разных неожиданностей… — Честное слово, старина, мне известно предназначение резервного пульта. — Не сомневаюсь, сэр. Просто хотел напомнить, что в двери резервного — в отличие от основного — установлен не электронный, а механический замок… — …с которого этот сукин сын сделал слепок. — Так точно, сэр. — Надеюсь, вы… — Разумеется, нет, сэр. Мы аккуратно присматриваем за ним, вот и все. — Где он сейчас? — Сейчас — в пути. Сошел на берег вместе с другими. Контактов с посторонними лицами не зафиксировано. Звонков — тоже. — Только не говорите мне, что вы умудрились зацепить на прослушку его мобильный. — Нет, сэр, это ведь было бы не слишком законно, правда? — Я бы сказал, слишком незаконно. — Я так и думал. — И? Откуда уверенность относительно звонков? — Если я скажу, сэр, что мои люди не сводят с него глаз и клянутся, что все это время парень не притрагивался к телефону, вас это устроит, сэр? — Вполне. Можете еще добавить, что ваши люди обратятся в слух, как только засранец возьмется за телефонную трубку, и убеждены, что сумеют расслышать каждое слово разговора. — Вы читаете мои мысли, сэр. — Вы не обидитесь, если я скажу, что предпочел бы мысли мистера Эллиота? Но здесь, Грэгори, даже ваши слухачи не помогут. — Как знать, сэр. — Не интригуйте меня, старина… Оставшись один, Стивен Мур взялся за телефон. Пальцы легко пробежались по кнопкам, а когда на корпусе аппарата поочередно замигали красные лампочки — несколько человек в разных кабинетах Downshire House откликнулись на вызов, — полковник Мур сокрушенно покачал головой и тяжело вздохнул: — Мне очень жаль, ребята, но, похоже, придется поработать. 3 апреля 2002 года 8 часов 10 минут Ральф Паркер, пятидесятилетний травматолог, профессор, доктор медицины, известный в профессиональных кругах как непревзойденный мастер сложных ортопедических операций, выглядел озабоченным. Сначала взгляд его был внимательным, потом — наоборот — стал несколько отрешенным, словно, выяснив что-то важное, доктор Паркер задумался над проблемой и она поглотила его целиком. Так происходило всегда, когда Ральф сталкивался со сложным вопросом, требующим профессионального решения. Однако сейчас время и место для решения профессиональных вопросов были довольно неподходящими. |