Книга И не надо слез!, страница 15 – Тина Ларсен

– Ты кого-нибудь встретила по дороге? – спросила Сьюзен.

– В парке никого не было, а на улице я встретила какую-то женщину. Она мне что-то крикнула вслед, но я не расслышала. Я очень быстро бежала.

Это звучало правдоподобно, но неубедительно. Сьюзен обняла девочку за плечи и спросила:

– Ты абсолютно уверена, что было так, как ты нам сейчас рассказала?

– Да.

– И это не недоразумение?

Анжела молча разделась до нижнего белья и показала синяки на шее, предплечьях и бедрах:

– Это недоразумение, Сьюзен?

Молодая женщина задумалась. Анжела была фантазерка. Но зачем ей обвинять учителя в тяжком преступлении? Сьюзен хорошо знала Джеймса Сондерса. Они часто ходили вместе на танцы. Он был ее старинный поклонник. Она ценила его и как спутника – вежливого, начитанного, хорошо воспитанного и ненавязчивого.

– Вы мне не верите, – сказала Анжела.

– Дорогая, я не знаю, как поступить, – ответила Сьюзен и беспомощно посмотрела на мать.

– Нам нужно поставить в известность Дика Баттеркапа. Но неофициально. Пусть Анжела все ему подробно расскажет, а Билл Лоренс осмотрит ее синяки. Аде и Норману тоже нужно сообщить.

Сьюзен положила девочке руки на плечи и сказала:

– Посмотри на меня, Энджи! Подумай еще раз и скажи: то, что ты нам сейчас рассказала, правда?

Анжела посмотрела на нее с упреком и выпалила возмущенно:

– Я никогда не лгу!

Сьюзен тяжело вздохнула и сказала:

– Хорошо. Тогда даем делу ход!

Ада Феррер, доктор Лоренс и сержант Баттеркап пришли практически одновременно.

– Все, что вы сейчас услышите, Дик, абсолютно неофициально. Прошу вас не делать никаких записей, – обратилась Августа к полицейскому.

– Можете рассчитывать на мою порядочность, миссис Квэндиш. Я здесь как частное лицо.

Августа повернулась к доктору Лоренсу:

– Это относится и к тебе, Билл. Прошу тебя сохранить все, что ты услышишь, как врачебную тайну.

– Разумеется, дорогая!

Августа с посеревшим лицом вела себя непривычно сдержанно. Рядом с ней сидела Ада, такая же, как всегда. Дик Баттеркап утонул в кресле, изображая гражданское лицо. Устроившаяся на диване Сьюзен выглядела нервной и озабоченной. Около нее, съежившись и всхлипывая, сидела Анжела. Что, черт возьми, послужило причиной этого сбора?

– Повтори сейчас все то, что ты рассказала нам, – строго приказала мистрис Квэндиш девочке.

Анжела повторила рассказ почти дословно. Он звучал так, словно был выучен наизусть.

Дик Баттеркап тяжело задышал, почуяв неладное.

– Что вы об этом думаете, Дик? – спросила Августа.

– Я пока еще не совсем понял, – ответил полицейский. – Посмотрим, что скажет доктор Лоренс после осмотра.

Доктор констатировал наличие синяков и легкой контузии – они могли возникнуть в результате попытки изнасилования или по любой другой причине.

– Ты рассказала нам правду, Энджи? – мягко спросил доктор. – Если ты лжешь, это будет иметь печальные последствия для тебя. Но пока еще ничего не случилось. Ты еще можешь признаться, что все придумала, и мы просто забудем об этом.

Девочка упорно настаивала на своем, перейдя на крик:

– Взрослые все заодно! Вы такие же противные, как мистер Сондерс. Вы все попадете в ад! Я вас ненавижу! Я больше не верю вам!

Анжела впала в настоящее бешенство, и доктор сделал ей успокаивающую инъекцию. Сьюзен отвела девочку в комнату для гостей, уложила в постель и оставила с ней Луизу.

– А что ты об этом думаешь, Ада? – обратился доктор Лоренс к бабушке Анжелы, хранившей ледяное молчание.

– Идиотизм, – жестко отреагировала она.

– Ты ей веришь?

– Нет, – отрезала Ада. – Ни единому слову.

– А ты, Августа?

Парализованная женщина ответила осторожно:

– О Дике Сондерсе ничего плохого не известно.

Дик Баттеркап пробормотал:

– Но это не является доказательством его невиновности.

– Мы не можем оставить рассказ Энджи без внимания, – высказалась Сьюзен. – Если она говорит правду, то и другие дети в опасности.

– Вы будете требовать возбуждения уголовного дела, миссис Феррер? – спросил полицейский.

– Нет, – отрезала Ада. – Это дело Нормана, а не мое. Он отвечает за ребенка.

Полицейский тяжело поднялся:

– С вашего позволения, дамы, я возьму с собой пальто Энджи на экспертизу.

– Действуйте в тайне, Дик, – попросила Ада. – Пока нет улик, ни к чему бросать тень на Джеймса.

– Мы сделаем все неофициально, – успокоил женщин полицейский. – Я не из тех, кто молотит языком. Но я знаю свой долг.

Мужчины ушли, а женщины вернулись в гостиную. Каждая была поглощена своими мыслями. Сьюзен первая нарушила молчание:

– Как всегда, заколдованный круг: невозможно представить себе ни что Джеймс педофил, ни что Энджи бессовестная лгунья.

Через час примчался Норман, проделав путь из Нью-Йорка в Нью-Эдем в рекордно короткий срок. Он был единственным, кто безоговорочно верил Анжеле.

– Как она могла такое выдумать? Она невинный ребенок и не имеет понятия о сексе!

– Она читает глянцевые журналы, – напомнила Ада. – И смотрит весьма фривольные телепередачи.

– Ей скоро исполнится тринадцать лет, – вставила Августа. – У нее уже переходный возраст.

– Видимо, это и завело Сондерса, – злобно выпалил Норман. – Я бы своими руками его задушил!

Примерно через час вернулся Дик Баттеркап – уже в полицейской форме. Он снял отпечатки пальцев с телевизионного пульта Джеймса Сондерса – идентичные были обнаружены на пальто Анжелы.

– На каких местах? – поинтересовалась Ада.

– На плечах.

– Ну, это ничего не доказывает, – прокомментировала Ада пренебрежительно.

– Есть свидетельница, которая видела, как Энджи бежала из парка, – продолжал полицейский озабоченно.

– Вы дали честное слово вести расследование тайно, – сказала Ада раздраженно. – А у вас есть официальные данные!

– Дело в том, что свидетельницей случайно оказалась моя жена, – оправдался Дик. – Бонни спросила девочку, не упала ли она, и Энджи побежала дальше. А еще она видела Джеймса Сондерса выходящим из парка, причем в довольно нервном состоянии.

– И это также не является доказательством его вины, – утверждала Ада.

– Вот что является доказательством!

Полицейский вынул из кармана брюк семь или восемь черных пуговиц – это были пуговицы с пальто Анжелы.