Онлайн книга «Три изысканных детектива»
|
Прощай, я ухожу. Наслаждайся обществом любовниц и не пытайся… Дальше Морис читать не смог. Он упал на кровать и разрыдался, уткнувшись лицом в подушку — в ееподушку! В дверь постучали. Он вскочил, решив, что Мими передумала и вернулась, но на пороге стоял Виктор Легри. — Что стряслось, Ломье? — Мими меня бросила. — Куда она могла отправиться? — Уж точно не к кузине, сами знаете — Лулу погибла. Разве что к подруге, к той, что позирует Лотреку. — Где живет эта подруга? — Улица Сен-Венсан, 10, четвертый этаж, слева. — Я верну вашу Мими домой. Будьте к ней повнимательней и бросьте свои донжуанские замашки. — Мими все выдумывает. С тех пор как мы сошлись, я ни разу ей… — А как же моя сестра Айрис? — О, это так, легкий флирт. Виктор шел по извилистым улочкам мимо разросшихся палисадников и почерневших от времени стен, покрытых любовными признаниями и непристойными рисунками. Над ветхими лестницами и заброшенными садиками свисало с веревок белье. Грязные тротуары были пустынны: навстречу Виктору попались лишь несколько тепло укутанных домохозяек да парочка длинноволосых художников. Тонкий слой снега покрывал крыши домов, мерцали слабым светом окна кабачков. Фонарь на доме номер 10 — это оказалась гостиница — напоминал ночник у изголовья больного. Виктор поднялся на четвертый этаж и постучал. Девушка в пеньюаре открыла дверь, и он увидел узкую клетушку, обставленную простой, грубой мебелью. Хозяйка, не обращая внимания на Виктора, вернулась к стоявшему на огне рагу. — Мими? Найдете ее у Адели, улица де Соль, 4. На склоне холма, нависавшего над кружевом Сакре-Кёр, находилась бывшая «Харчевня убийц», [343] сменившая «кровавое» название на вполне уютное «У моей подружки». Позади террасы, на которой росла акация, прятался двухэтажный домик с плоской черепичной крышей. Виктор взглянул на нарисованную прямо на стене вывеску: художник Андре Жило изобразил вылезающего из кастрюли кролика с бутылкой вина под мышкой. Именно этот пушистый зверек дал название кабаре — «Кролик Жиля», переделанное позже в «Ловкого кролика». Танцовщица Адель, подруга шансонье Жюля Жуи, [344] вкусно кормила посетителей и развлекала их исполнением народных французских песенок. Виктор вошел в небольшую комнатку с баром, примыкавшую к главному залу, где стояли навощенные дубовые столы, скамьи и пустые бочки. В очаге с навесом горел жаркий огонь. Местные торговцы, нищие поэты, простоволосые девушки играли в манилью [345] и попивали грог. Атмосфера в кабачке была совершенно семейная. Виктор знал, что очень скоро сюда придет публика с бульвара Ла Шапель и с улицы Гут д’Ор, и все станут дружно подпевать куплетам Адели. Виктор сел напротив Мими, устроившейся у самого очага. — Мсье Легри! Как вы меня нашли? — Ломье мне… — Вы парламентер? — Нет. Вы попросили меня расследовать убийство вашей кузины Луизы Фонтан, но рассказали не все. Если хотите, чтобы я добился результата, помогите мне. — Что вы хотите знать? — Процесс некоей Тома, 1891 год. — Какая тут связь? — Любое имя или какая-то деталь могут иметь решающее значение для поимки убийцы Луизы. Доверьтесь мне и не тревожьтесь, я буду нем как могила. Вы знали Ришара Гаэтана? — Красивый мерзавец. Он насиловал своих работниц, самых молоденьких, и прогонял прочь! Я знаю, о чем говорю, потому что работала на этого человека. Одна из подруг Лулу после такого едва не погибла. Я тоже прошла через «кабинет» Тома. Теперь вы довольны? Когда одна из пациенток умерла, Тома арестовали, и она нас выдала. Я жила впроголодь, мне было не на что растить ребенка, а как относятся к несовершеннолетним матерям, вам известно не хуже моего! — Вы работали на улице Пэ? — Сначала мы с Лулу были на побегушках в «Ла Рив», это дом моды на улице Мадлен. Вечно были на ногах, носились из одного конца Парижа в другой. На первые заработанные деньги купили по шляпке — чистое безумие, но у нас никогда не было ни одной красивой вещи, а ведь на улице на нас оглядывались, мужчины говорили комплименты. — И там вы… — Уступили мужу одной клиентки, тот еще был бабник. О, не одновременно, по очереди! Его жена направила нас к Тома. — Как звали того любвеобильного господина? Мими залилась румянцем. — Мне бы не хотелось называть его имя, баронесса хорошо с нами обошлась, дала рекомендации в «Кутюрье дез Элегант». — Эту даму зовут Клотильда де Лагурне? — Вы ясновидящий? — Почему вы мне это сразу не рассказали? — Да потому что тут нечем гордиться. Сколько несчастных женщин я повидала — работниц, портних, вышивальщиц, служанок. У всех была трудная жизнь, я многое могла бы вам порассказать! Были и другие, из богатых — некоторые и дня в жизни не проработали! — но их тоже было жалко. Им захотелось капельку счастья, и я никого не осуждаю. Мы вляпались в неприятности, но судить нужно было не только нас, но и наших любовников и мужей: они нас обрюхатили и сами же посоветовали избавиться… Но закон писан только для мужчин! Да, я побывала у Тома и не умерла. Разве что помучилась… самую малость. Мими вдруг осознала, что плачет, и принялась сердито утирать слезы. Виктор попытался найти слова утешения — и не смог. — Как долго вы оставались у Гаэтана? — Я продержалась год, а потом нашла место в одной мастерской, делала бумажные цветы для шляп, а в бумаге содержится свинец. Работницы там надолго не задерживались — заболевали и умирали. Хозяин мог спасти много жизней, если бы позаботился об их здоровье, он не хотел терять часть прибыли. Когда я поняла, что меня ждет, ушла и стала натурщицей, зарабатывала неплохо. Потом встретила Мориса, он попросил меня ему позировать и хотя он был беден, как церковная крыса, я согласилась. Со временем мы сошлись. Жизнь у нас была нелегкая, но я не жаловалась, потому что Морис был мил со мной. Делал для меня все что мог, хоть и посматривал на сторону. Он мужчина, а вы все… Но теперь я сыта его фокусами по горло и хочу стать респектабельной дамой. — Вы не знали молодую женщину по имени Софи? — У Лулу была подружка, они вместе росли, кажется, ее звали Софи. — Софи Дютийёль, Клерсанж или Гийе? — Клерсанж, да, именно так: Софи Клерсанж, она была хорошенькая, тоже работала у Гаэтана и едва там не погибла. — Каким образом? |