Онлайн книга «Хозяин ее судьбы, или Если свадьба состоится»
|
– Помо… – Рот мне тут же зажали. – Голубушка! – прошипел Ярый. – Я же говорю: брось это дело! Не серди меня, деточка! Он так больно сжал мне руку, что на глазах у меня выступили слезы. – Н-не буду… больше… – Вот и славненько. – Он подтолкнул меня. – Иди же! Они вели меня к машине, стоявшей между гаражей. Это был здоровый черный джип с тонированными стеклами. Когда мы оказались возле джипа, мои спутники немного замешкались, и я решила воспользоваться моментом: дернулась назад и пнула Ярого в пах. Он с громким вскриком скрючился: мое нападение было для него неожиданным, видимо, он посчитал, что я больше не стану сопротивляться водворению в машину. И тут я завопила: – Спасите!.. Толстяк вновь навалился на меня всей своей тушей и зажал мой рот рукой. От его пальцев пахло воблой, я укусила его, но тут на мой затылок обрушилось что-то тяжелое, и я потеряла сознание. В машине я немного пришла в себя. Дорога была ужасная, нас все время трясло. Я была крепко зажата между Сычем и Толстяком, который окинул меня диким взором маленьких злых глазок. Руки мои были крепко связаны. – Пришла в себя? Ну-ну! Ярый, сидевший за рулем, повернулся ко мне. – Я же говорил: без фокусов! – И он врезал мне правой рукой, оторвав ее от руля, изо всех сил по лицу. Теплая кровь наполнила рот, я сплюнула, и мой кровавый плевок пришелся на брюки толстяка. Он достал из кармана платок и вытер колено. – Ты что, опять за свои штучки взялась? Пришью, сука, на месте! – прошипел Ярый. Ужасно хотелось плакать, но я сдерживалась. – С тобой, кажись, по-хорошему… А ты!.. – Ага! По-хорошему… Напали – и везете непонятно куда! Говорю же русским языком: где Моршанов, я не имею ни малейшего понятия! Сама за этим сюда и приехала. А вы мне не верите… – Посмотрим, верить тебе или нет. – У меня рука сломана! – Ни хрена у тебя не сломано, иначе ты орала бы как резаная. – Куда мы едем? – Здравый вопрос! Только отчитываться перед тобой никто не станет. Маленько подержим тебя в хороших условиях, авось ты и расколешься. Ну а ежели нет – не твои проблемы! И мы постараемся по-быстрому решить свои дела. Я повернула голову направо, за окном тянулся лес. Меня тошнило, сильно болела голова, приложил меня кто-то из этой троицы крепко. Примерно через двадцать минут – полчаса машина свернула на проселочную дорогу. Деревья подступили ближе, затем дорога вильнула еще раз, и Ярый резко затормозил. – Приехали! Меня выволокли из машины. Прямо перед нами были железные ворота. Ярый достал сотовый и кому-то позвонил. Ворота со скрежетом распахнулись, и я увидела невысокого небритого мужичка в кепке. – Доставили? – спросил он, оглядывая меня с головы до ног. – Ага, – хохотнул Сыч. – Принимай товар с доставкой! – Примем. Он отошел с Ярым в сторонку и о чем-то с ним переговорил. Затем они вернулись ко мне, и Ярый качнул головой: – Шевели ножками. Да поживее! Дом был одноэтажным, к нему вела заасфальтированная дорожка. Участок зарос травой, по краям его высились раскидистые плодовые деревья. На крыльце я споткнулась, но Сыч поддержал меня. – Чего такое? – спросил Ярый, он шел впереди. – Споткнулась. – Уже ножки заплетаются? Рановато! Мы вошли в небольшое помещение, где стояла железная кровать, один сломанный стул и валялась пара ящиков в углу. – Садись сюда! Пока тут побудешь! – скомандовал Ярый. – Пока – это как долго? – Пока не станешь хорошей девочкой. Я смотрю, с тобой возни много… Непорядок. – Вы просчитались. Я ничего не знаю о Моршанове, вам нужно бы потрясти других людей. – Может, подскажешь, каких, если ты такая умная? – Не подскажу. Если бы я сама знала… – Ну и посиди тихо. Авось что-то и вспомнишь. Память свою освежишь. Рядом с Ярым встал небритый мужичок в кепке. – Анатолий! С этой девки глаз не спускать! Понял? – Чего ж тут не понять! – Она брыкается, кусается и вообще способна на все. Так что имей в виду! – Понял. Они ушли. Я осталась одна. Руки мне связали еще в машине, лежать было неудобно: я могла держать их только перед собой. Очевидно, они боялись меня, думали, что я не оставлю попыток сбежать. Но в голове моей так шумело, навалилась такая страшная усталость… Мне казалось, что у меня выбит зуб. Я провела по десне языком: вроде бы все зубы целы. Тело болело… На меня накатило странное безразличие. Сколько я смогу вытерпеть? И выдержу ли вообще? Что они намерены сделать со мной? Неужели они не понимают, что у меня нет никаких данных о местонахождении Моршанова-Валета? Почему они мне не верят? Я – их единственная ниточка к нему? Сильно же он успел насолить своим дружкам, раз они готовы выколачивать признания у женщины, которая ничего не знает! Впрочем, эта скотина – мой… черт его возьми, муж! – наследила, где только смогла. И желающих найти его и поквитаться немало. Я тоже была в числе желающих. А где же я сейчас? И что сталось с Баклановым? Мой сотовый остался дома, Тата, наверное, безуспешно названивает мне. А если она сорвется и приедет сюда? Ее тоже схватят… Я застонала, осознав, в какую влипла передрягу. И ничем я не помогла Русе, не нашла ее. Только усугубила ситуацию. Но, черт побери, где же Бакланов-то?! Воспоминания о нашей ночи казались какими-то странно далекими, словно ее и не было. Он, наверное, подумал обо мне: вот – скучающая бабенка, которой захотелось мужского тепла и ласки. Что бы там мужчины ни говорили, но они всегда чувствуют эту нашу проклятую женскую слабость: желание получить свою долю нежности и ласки. Нам не нужен «быстрый секс», а если и нужен, то лишь ненадолго. А вот ощущение теплого плеча, поддержки, нежности – это нам нужно всегда. И маемся мы, бабы, все ищем это плечо… Мысли мои неожиданно приняли другой оборот. Я вдруг подумала: как же я одинока! И если я завтра умру, то кто обо мне вспомнит? Родных у меня нет. Ни семьи, ни детей… Тата – да, вспомнит, всплакнет… Но у нее – своя жизнь: улетит она в Америку и все забудет. Бакланов, если он жив, – ну… я останусь для него эдаким приключением-однодневкой. Кто еще может меня вспоминать? Руся? Но где она… О том, что Руси может и не быть в живых, мне даже не хотелось думать. Эти мысли я гнала от себя прочь всеми силами, не позволяя им проникнуть в душу. Я незаметно для себя уснула, несмотря на то, что все тело ныло, голова была тяжелой, а мрачные мысли не собирались меня покидать… Проснулась я оттого, что кто-то легонько затормошил меня, и открыла глаза. |