Книга Что скрывал покойник, страница 82 – Луиз Пенни

— Стерва! Это даже не мое. Неужели ты думаешь, что я бы стал хранить такое дерьмо?

Он буквально выкрикнул последние слова ей прямо в лицо, так что она почувствовала, как его слюна попала ей на подбородок, и ощутила его горячее дыхание.

— Тогда чей он? — ровным голосом поинтересовалась она, пытаясь подавить позывы рвоты.

Бернар злобно усмехнулся.

— Ты что, смеешься? Я тебе ничего не скажу.

— Эй, у вас все в порядке?

Женщина с собакой на поводке быстро приближалась к ним со стороны моста.

Бернар резко развернулся на месте и увидел ее. Он рывком поднял с земли велосипед и покатил прочь, виляя из стороны в сторону и вывернув руль так, чтобы задавить собаку, но самую малость промахнулся.

— С вами все в порядке? — повторила женщина и взяла Изабеллу за руку. Лакост узнала в ней Ханну Парру. — Это был молодой Маленфан?

— Да. Мы с ним перекинулись парой слов. Со мной все в порядке, и простите за беспокойство. Спасибо, что пришли на помощь. — И она действительно была благодарна этой женщине. В Монреале ей пришлось бы рассчитывать только на себя.

— Пожалуйста.

Они пересекли Беллу-Беллу, вошли в Три Сосны и расстались у бистро, пожелав друг другу спокойной ночи.

Окунувшись в тепло бистро, в его яркий приветливый свет, Лакост первым делом направилась в туалетную комнату, чтобы вымыть лицо холодной водой с душистым мылом. Умывшись, она заказала мартини и поймала взгляд своего шефа. Он кивнул в сторону маленького уединенного столика.

Перед ней стоял бокал мартини, блюдечко с орешками, напротив сидел шеф, и Лакост расслабилась. Она рассказала Гамашу о проведенном в комнате Бернара обыске и передала ему вещь, которую изъяла во время него.

— Фу-у, — брезгливо протянул он, разглядывая эту штуку. — Отдайте экспертам, пусть снимут с него отпечатки пальцев. Бернар отрицает, что это его? Он не сказал, кому это принадлежит?

Лакост покачала головой.

— Вы верите, что это не его вещь?

— Не знаю. Я знаю, что мне не хочется ему верить, но что-то подсказывает, что он говорит правду.

Только с Гамашем она могла без опаски говорить о своих чувствах и ощущениях, интуиции и инстинктах. Он кивнул и хотел было заказать ей ужин, чтобы она поела перед тем, как отправляться в Монреаль, но она отказалась. Изабелле хотелось увидеться со своей семьей до того, как они лягут спать.

Гамаша разбудил настойчивый стук в дверь. Часы на ночном столике показывали 2:47. Надев халат, он отворил дверь. На пороге стояла Иветта Николь в потрясающей бело-розовой пижаме, отделанной кружевами.

Она долго не могла уснуть, беспрестанно ворочаясь в постели. Наконец она свернулась калачиком и замерла, глядя в стену перед собой. Почему все так получилось? Она попала в беду. Что-то произошло. Что-то вечно шло не так, как должно было быть. Но почему? Ведь она так старалась!

И сейчас, когда за окном медленно разгорался новый день, тоненький знакомый голосок внутри нее прошептал:

«Все потому, что ты оказалась-таки дядей Солом. Тупым дядей Солом. Твоя семья рассчитывала на тебя, а ты снова облажалась. Тебе должно быть стыдно».

Николь почувствовала, как к горлу подступил комок, и перевернулась на другой бок. Глядя в окно, она заметила, как по деревенской площади движется какой-то огонек. Она вскочила с постели, набросила халат и побежала вверх по лестнице к комнате Гамаша.

— Там горит свет, — без предисловий заявила она.

— Где?

— Через площадь, в доме Джейн Нил. Он загорелся несколько минут назад.

— Разбудите инспектора Бювуара. Пусть он ждет меня внизу.

— Да, сэр.

И она убежала. Пять минут спустя он столкнулся на лестнице с взъерошенным Бювуаром. Уже выходя из бистро, они услышали какой-то шум и увидели спускающуюся Николь.

— Оставайтесь здесь, — скомандовал Гамаш.

— Нет, сэр. Это мой свет. — Она могла сказать что угодно, любую абракадабру, даже «подсвечник лиловой двери», но Гамаш и Бювуар поняли, что она имеет в виду.

— Оставайтесь здесь. Это приказ. Если услышите выстрелы, зовите на помощь.

И двое мужчин быстро зашагали по деревенскому выгону к дому Джейн Нил. На ходу Гамаш спросил у Бювуара:

— Вы взяли с собой пистолет?

— Нет. А вы?

— Нет. Но вы должны знать, что у Николь есть оружие. А-а-а, ладно.

В доме светились два окна, одно наверху, второе — на первом этаже. Гамаш и Бювуар проходили через это сотни раз, и оба прекрасно знали, что и как следует делать. Гамаш всегда входил первым, Бювуар следовал за ним по пятам, готовый прикрыть собой шефа и оттолкнуть его с линии огня.

Гамаш тихонько вошел в темную прихожую и осторожно поднялся по ступенькам на кухню. Подойдя на цыпочках к двери в гостиную, он прислушался. До него донеслись приглушенные голоса. Мужской и женский. Ни узнать их, ни разобрать слов он не мог. Он подал знак Бювуару, глубоко вдохнул и распахнул дверь настежь.

Посреди комнаты, ошеломленные и растерянные, стояли Клара и Бен. Гамаш чувствовал себя так, словно оказался персонажем рождественской комедии положений, и Бену недоставало лишь аскотского галстука [62] на шее и фужера с мартини. А вот Кларе, пожалуй, самое место было в цирке. На ней был ярко-красный комбинезон, закрывавший даже ступни ног, а на спине, вероятно, имелся люк, чтобы в этот комбинезон влезать.

— Мы сдаемся, — пробормотала Клара.

— И мы тоже, — высказался Бювуар, с изумлением глядя на ее наряд. Женщину-франкофона увидеть в таком одеянии было невозможно.

— Что вы здесь делаете? — Гамаш не стал терять времени даром. Было три часа утра, и он внутренне подготовился к неприятностям. А теперь ему хотелось вернуться в постель.

— Именно об этом я и спрашивала Бена. С тех пор как умерла Джейн, я сплю плохо, и когда встала, чтобы сходить в ванную, то увидела свет. И пришла узнать, в чем дело.

— Одна?

— Мне не хотелось будить Питера. И кроме того, это же дом Джейн! — выпалила она с таким видом, словно это все объясняло.

Гамаш решил, что понимает, что она имеет в виду. Клара считала жилище Джейн надежным и безопасным местом. Ему придется побеседовать с ней об этом.

— Мистер Хедли, а вы что здесь делаете?

Бен явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я специально завел будильник, чтобы прийти сюда. Я хотел, ну, вы понимаете, в общем, вроде как подняться наверх.

Его объяснение выглядело настолько бессмысленным и путаным, что Бювуар решил, что запросто можно немного поспать стоя.