Книга Священные кошки Нила, страница 49 – Кэтрин О'Нил

– Вот, – сказала она. – Вот эта строчка. «Гимн Афродите».

Она погладила ладонью раскрытую страницу и громко, медленно прочитала:

– «На Кипре рожденная, та, что в сладчайший из дней поднимается вверх средь богов».

– К стыду своему должен признаться, что Гомера я не читал со школы. Но звучит прекрасно, – сказал Джек. – Итак, Клеопатра поклонялась Изиде. Афродита – двойник Изиды у древних греков. И сама Клеопатра была по рождению гречанкой. Все сходится.

– Афродита, согласно легенде, родилась из морской пены, – подхватила Диана, – и случилось это как раз возле Кипра. Таким образом, Клеопатра дает понять, что сокровища спрятаны там, где родилась Афродита, – на Кипре.

– Постой, постой, я, кажется, вспомнил. На Кипре, возле Пафоса, находится большая скала. По легенде Афродита родилась именно там. Вот тебе и указание места. – Джек схватил атлас и показал Диане точку на западном берегу острова.

Глаза их встретились.

– Оно должно быть здесь. Или где-то рядом, – сказал Джек.

– Когда Клеопатра и Марк Антоний плыли Средиземным морем с сокровищами на борту, они встретились с римским флотом, и эскадра была разгромлена, – подхватила Диана. – Поэтому они вынуждены были пристать к берегам Кипра. Там они и спрятали сокровища, прежде чем возвращаться в Александрию, – она остановилась, подумала и закончила: – Знаешь, мне кажется, что лучше пока ничего не говорить Шейле. Для ее же безопасности.

– Согласен.

Оба замолчали, и молчание это было напряженным.

– И что дальше, Джек? – спросила наконец Диана.

Их взгляды снова встретились.

– А теперь мы отправимся на Кипр, за сокровищами Клеопатры, – сказал Джек.

– Но Шейла не сможет поехать с нами. Она слишком слаба.

– Поедем, когда она поправится. Я думаю, ей будет приятно вновь увидеть остров, на котором она родилась.

– А Али Паша?

– Как только мы найдем сокровища, все козыри окажутся у нас в руках, – Джек внезапно поднял голову и спросил: – Тебе не кажется, что пахнет дымом?

Диана потянула ноздрями воздух. Да, запах дыма был вполне явственным. Она посмотрела на камин, но тот был погашен.

– Это снаружи, – крикнул Джек и бросился к двери.

В голосе его звучала тревога. К тому времени, когда Диана добежала до входной двери, Джек был уже далеко. Он быстрыми скачками летел к главному дому.

Теперь Диана видела дым, поднимавшийся над верхушками деревьев. Ночь была тихой и светлой, почти полная луна заливала своим серебристым светом все вокруг. Не медля ни секунды, Диана бросилась догонять Джека. Выбежав на поляну, она увидела пламя. С трудом переводя дыхание, Диана помчалась быстрее, не чувствуя земли под ногами.

Горела беседка на берегу реки. Возле нее метался Джек, пытаясь сбить пламя снятой с себя рубашкой.

Диана забежала в пустую конюшню, схватила конскую попону и тут же выбежала назад, чтобы присоединиться к Джеку. Огонь зловеще трещал, лизал своими языками дощатые стены беседки. Задыхаясь от едкого дыма, Диана тоже принялась сбивать огонь.

Наконец им удалось справиться с пожаром. Огонь погас, только серый дым продолжал подниматься от обуглившихся стен.

Джек и Диана стояли рядом, с трудом переводя дыхание.

– Все это теперь не мое, – страдальческим тоном сказал Джек, – но все равно я не могу видеть разрушения в поместье.

В лунном свете Диана увидела слезы, блеснувшие на глазах Джека.

– Я знаю, как дорог тебе этот дом, – прошептала она.

Джек с отчаянием посмотрел на Диану.

– Отец построил эту беседку для моей матери, – сказал он. – Сколько вечеров я провел в ней, глядя на реку! Мальчишкой я прибегал сюда каждый день. Пока мать была жива, мы часто сидели здесь вместе с нею. Она читала мне книжки, а я сидел, прижавшись к ней. Слушал ее голос и следил за тем, как опускается за реку солнце.

Диана вспомнила то лето, когда умерла мать Джека. Ему тогда было десять, ей – пять. Она нашла Джека рыдающим на конюшне. Он схватил ее, прижал к себе и плакал, плакал, уткнувшись в плечо. С того дня он никогда не говорил с ней о матери, только однажды, вернувшись из школы в разорванной после драки рубашке, он сказал: «Они думают, что они лучше меня, потому что у них есть матери, а у меня нет».

Диана положила руку на плечо Джека. Оно было сильным, мускулистым, но сейчас содрогалось от сдерживаемых рыданий.

– Мне так жаль, Джек.

– Чего?

– Того, что я не понимала раньше, как дорого для тебя это место.

Он посмотрел на нее осторожно, словно ожидая подвоха.

– После того, как мы нашли Шейлу, что-то переменилось во мне, – сказала Диана. – Не могу объяснить это словами, но я по-другому начала видеть мир вокруг себя. Теперь я понимаю, что значит для тебя эта беседка. Может быть, впервые в жизни я научилась понимать чужую боль. Теперь я знаю, что это такое – потерять родной дом.

Взгляд Джека стал мягким.

– Когда ты рисковал жизнью ради того, чтобы спасти Шейлу, ты рисковал ею ради меня, – добавила Диана. – Мой милый, старый добрый Джек. Тогда я поняла, что...

– Что?

Этого она не могла передать словами. Просто прижалась к Джеку и обняла его за шею. Он заключил ее в объятия. Воздух по-прежнему пахнул дымом. Дымом пахло и от одежды Джека. Диана вдруг задрожала – то ли от холода, то ли от чего-то еще и тихо прошептала:

– Прости меня.

Джек слегка откинулся назад и взял в ладони лицо Дианы.

– Если бы ты только знала, что это для меня значит! – произнес он. Горечь и боль звучали в его словах.

– Я знаю, Джек. Мне кажется, что знаю.

Лунный свет отражался в ее глазах. Джек медленно наклонил голову, прижался губами к губам Дианы...

И в этот момент ее взгляд упал на беседку, и она вздрогнула. Джек мгновенно опустил руки, обернулся и тоже посмотрел на обгоревший остов.

Они не cговариваясь подошли ближе к пожарищу, и Джек поднял с земли обгоревший пучок соломы.

– Пожар был устроен преднамеренно, – сказал он.

– Но кто? – спросила Диана и тут же содрогнулась от страшной мысли: – Шейла!!!

Они бросились назад, к коттеджу. Джек мчался впереди, легко перепрыгивая через кочки и корни деревьев, – и неудивительно, ведь здесь ему была знакома каждая травинка.

Взбежав на невысокий холм, они резко остановились. Внизу, перед домом, стояли кони, ходили и сердито переговаривались какие-то люди. Дверь коттеджа была распахнута настежь, и сквозь нее пробивался яркий свет. В луче этого света стоял человек, отдававший команды.