Онлайн книга «Нежное притяжение за уши»
|
— Был, — объяснила она, включая телик, — Но пока я в СИЗО сидела, меня выселили за неуплату. Так что я тебе — зелье, а ты мне — жилплощадь во временное владение и пользование! — Ну хорошо, — скрепя сердце, согласился Колька. — А когда ты начнешь готовить? Сейчас? — Размечтался! — усмехнулась Маевская. — Во-первых, сейчас начнутся крокодилы, а я крокодилов никогда не пропускаю. А во-вторых, нужно озарения ждать. Без озаренья зелий не бывает. Кольке оставалось только покориться судьбе. * * * Машуня сидела в кабинете у Федорчука и, положив локти на стол, смотрела, как он читает показания Коврова. Эмоции потрясали и будоражили ее. Остро хотелось, чтобы умный Иван немедленно во всем разобрался. — Во всей этой истории меня одно смущает, — сказал Федорчук, откладывая в сторону бумагу, — почему Ковров не хочет признаваться, кто именно потребовал закрыть передачу Стаса? Машуня подалась вперед. Все ее защитные качества тут же активизировались. — Потому что этот человек может быть опасен для него! — Конечно! Может быть, это как раз он и застрелил Стаса. Получается, твой Ковров отказывается от дачи показаний! Прикажешь возбудить против него новое уголовное дело? — Зато покушение на убийство ему никак нельзя вменять! — горячо возразила Машуня. — Он говорит, что у него не было умысла на убийство! — А что было? — сердясь, пророкотал Федорчук. — Дурь в башке была, вот он Кольке и заехал с дури… Если бы хотел убить, не стал бы убегать из квартиры, а прикончил его. Федорчук хмурился и кусал губы. — А может, этот твой Ковров врет все? Может, и не было никаких денег? Нонна что-то про них ни слова не говорила. — Еще бы ей говорить! На ее месте никто бы ни слова не сказал! — Мария! Не суди людей по себе! — А ты измени Коврову меру пресечения на подписку о невыезде! — Будь твоя воля, ты бы всех уголовников распустила по домам! — А будь твоя — ты бы вообще всех пересажал! Они сидели друг против друга, напряженные как бойцовские петухи. Но тут Машуня вспомнила, что ссориться с Федорчуком глупо, так как самой же придется с ним мириться. А Федорчук вдруг подумал, что сражаться с женщиной (даже на словах) непедагогично. — Ладно, — сказал он, делая вид, что сдается. — Поехали в «Полет-банк» и спросим у местного руководства, давали ли они какие-либо деньги Стасу или нет. — Поехали! — с вызовом согласилась Машуня. А еще Иван подумал, что если Нонна действительно получила деньги от Шорохова и решила оставить их себе, то вполне вероятно, что она все-таки замешана в убийстве Стаса. На самом деле ему очень хотелось верить, что банкиры подтвердят его подозрения, но Машуне об этом знать пока что не полагалось. Ему очень не хотелось, чтобы его заподозрили в пристрастности. Хотя к Маевской он был, безусловно, пристрастен. Ее ясновидение все никак не выходило у Федорчука из головы, а потому возбуждало недоверие. * * * Генерального директора «Полет-банка» Поленова не оказалось на месте: несколько дней назад он укатил в Израиль на какие-то переговоры. С Оксаной Бурцевой дела иметь не хотелось: при упоминании о Стасе она опять могла впасть в депрессию. Да и неизвестно еще, как бы она среагировала, если б узнала, что Машуня — вовсе не психолог, а друг и сообщник сладователя Федорчука. В общем, им пришлось общаться с главбухом. Главбух Кукин оказался очень приятным добродушным молодым человеком лет тридцати: с круглой головой, с круглыми светлыми глазами за круглыми стеклами очков и с круглым же пузцом, чуть заметно указывающим на будущую солидную комплекцию. Но при первом же вопросе следователя жизнерадостное настроение Кукина несколько изменилось. — Не давали мы никаких денег ни на какое спонсорство! — буркнул он сердито и от огорчения даже капнул себе кофе на светлые брюки. — У нас трудная финансовая ситуация. И мы вообще не имеем возможности заниматься благотворительностью. Могу вам даже справку в этом выписать. Хотите? — Я же тебе говорил! — повернувшись к Машуне, прошептал Федорчук. В отместку она тут же ущипнула его. — А без вашего ведома деньги могли пойти на спонсорство передачи? — спросила Машуня безо всякой, впрочем, надежды. Главбух категорически тряхнул головой. — Исключено. Тем более вы говорите о такой большой сумме денег. Я еще понимаю благотворительность на три тысячи рублей… А тут как-никак все пять! В долларовом эквиваленте… Скрупулезный Федорчук все же взял справку из бухгалтерии и подшил ее в папку «Дело». — Ну что, будут еще требования отпустить на свободу божьего агнца Коврова? — поинтересовался он у Машуни. — Будут! — упрямо заявила она, но уже только из чувства протеста. — Тогда поехали к Нонне с Колькой и спросим у госпожи Маевской, что она думает по этому поводу. Надеюсь, ее-то показания тебя убедят. * * * У Нонны с утра было озарение. В связи с этим к ней приперлась тетка в мохеровом пальто, и они уединились на кухне. Закрывая за собой дверь, Маевская пообещала Кольке, что сразу после того, как клиентка уйдет, она займется заряжанием зелья для Машуни. Соболев ждал, маялся и прислушивался. Вот уже почти час из кухни доносились лишь восторженные крики и идиотский смех. И конца-края этому безобразию не было видно. Когда же позвонил Федорчук и заявил, что они с Машуней сейчас явятся в гости, Колька решил, что Ноннину клиентку пора бы поторопить. — Вы скоро там? — спросил он, просовывая голову в кухню. Там стоял дым коромыслом, и пахло так, что Колька невольно отшатнулся. Если ему не изменяла память, такой аромат имели косячки с «травкой». — С ума сошли! — рявкнул он, кидаясь к форточке. — Сейчас сюда следователь придет, а вы — с наркотой!!! Прибалдевшая девица в мохеровом пальто медленно приподнялась со своего места и, набросившись на Кольку, начала страстно расстегивать у него ширинку. — Нонна! Убери ее!!! — истошно заголосил он, пытаясь спастись от маньячки. Но Маевская бессильно валялась на тахте и иногда глупо хихикала, глядя на батарею центрального отопления. — Я за себя не ручаюсь! — вопил Колька, пытаясь добраться до окна и сохранить свои штаны. — По-моему, тебе надо купить бальзам для ног фирмы «Грин форест»! заявила Нонна и тоже принялась раздеваться. — Дуры-ы-ы!!! — заорал он изо всей мочи и, все же дотянувшись до форточки, распахнул ее настежь. Свежий воздух несколько отрезвил нападавшую тетю. Оставив попытки изнасиловать Кольку, она вдруг вытаращилась на него: |