Онлайн книга «Дамский пасьянс»
|
— Так что тебе надо? — Профессор развернулся и впился в меня своими маленькими глазками-угольками. — Это вам что-то надо. Ведь это же вы пригласили меня на встречу. Вот я вас и слушаю. — Ты что-то копаешь и кому-то мешаешь жить, — прожевал слова, как кашу во рту, Профессор. — Чего хочешь-то? — Хочу выяснить правду о смерти своей подруги, Ирины Лейкиной. Полагаю, тебе это имя хорошо известно? — Я перешла на «ты», потому что снисходительно-покровительственный тон Профессора начал меня не на шутку раздражать. — Это не твое дело, и ты зря за него взялась, — все тем же тоном продолжил Профессор. — Не женское это дело. — У меня работа такая. — Насчет твоей работы я все уже выяснил. Ты частный детектив, работаешь по заказам клиентов. А тут тебе никто не заплатит. Зачем тебе все это? — Ну, если ты меня знаешь, то, может быть, сам представишься более определенно? Ты Профессор или все-таки Пилюнин? А может быть, профессор Пилюнин? Мой собеседник опустил руку со спичкой, которой ковырялся в зубах, и вдруг поднял палец вверх. — Не умничай! Я хочу тебя убедить, что ты немножко не права! — с пафосом изрек он. — Ты думаешь, меня это очень убеждает? — насмешливо спросила я. В ответ он засмеялся неожиданно истеричным, почти козлиным смехом, что плохо вязалось с его внушительной, почти монументальной внешностью. — Ладно, — сказал он, отсмеявшись. — Вернемся к нашим баранам. Зачем тебе это дело? Ну, произошло несчастье, я тоже очень переживаю… Но мне этого не надо, поняла? Он грубо схватил меня за локоть и крепко сжал его. Вдобавок ко всему приблизился ко мне вплотную и начал активно сопеть мне в лицо. — Мы что, дела обсуждаем или в детский сад играем? — хладнокровно спросила я. — Если второе, то я пошла своей дорогой, а твоих молодцев я не боюсь. — Ну и зря не боишься, — Пилюнин отодвинулся и тяжело задышал. — Ладно, давай по делу, — после небольшой паузы сказал он и рассеянно посмотрел в окно. — Мне ни к чему проблемы с ментами. Иринка твоя, прости господи, дура была. Потому что, — упреждая мою гневную отповедь, он повысил голос, — только такие дуры, как она, способны были пойти на такое… — А что между вами случилось? — Да какая разница, что случилось! — раздраженно воскликнул Пилюнин. — Что случилось, того уже не воротишь! — Но если ты ни в чем не виноват, чего тебе бояться? — А в нашей ментовке на это не смотрят, — снова развернулся ко мне Пилюнин. — Они смотрят, кто попал в их лапы. И если чего-нибудь взять можно, то обязательно возьмут. Это у них принцип работы такой… — А с тебя, надо полагать, что-то взять можно… — Ну, не очень много, — скривился директор бара. — Но все равно мне эти проблемы не нужны. — А я не верю, что моя подруга повесилась! Не могла она этого сделать. И я хочу выяснить, кто ей помог отправиться на тот свет. — «Дурь» ей помогла! — категорично прервал меня Пилюнин. — А я не верю, — упрямо ответила я. — Слушай, ты можешь во что-нибудь не верить так, чтобы не наступать на мои интересы? — не выдержал он, срываясь на крик. Я отрицательно покачала головой. — Что же делать, если я такая принципиальная, а ты как раз оказался на моем пути? — Масса вариантов, — уже более спокойным тоном проговорил директор бара. — Начиная от… вплоть до… — Поясни, пожалуйста. — Ну, например, я не то чтобы тебе заказываю расследование, а… — он помялся. — В разумных пределах оплачиваю твое неучастие в деле. — И сколько же ты согласен за это выложить? — в моем голосе он не мог не уловить ноток презрения. — Ну, полштукаря-то можно было бы, — поковырял он во рту спичкой. Я усмехнулась. — Ты что, расценки плохо знаешь? Ведь наверняка информацию-то обо мне собрал, прежде чем предлагать подобные вещи. Тебе что, не сказали, что я беру двести баксов в день, если занимаюсь каким-нибудь делом? — Тебе же не придется здесь заниматься ничем, — выдвинул свои аргументы Пилюнин. — Я плачу за то, чтобы ты убралась с моей дороги. Можешь на эти деньги вполне съездить на море… Как раз сезон… Я нахмурилась. Он как будто читал мои мысли трехдневной давности; перед тем, как появиться у квартиры Ирины Лейкиной, с чего, собственно говоря, вся эта каша и заварилась, я как раз жаждала именно отдыха на море. — Ну что, пойдет? — нетерпеливо спросил Пилюнин. — Нет, — почти сразу же ответила я. — Почему? — Потому что это моя подруга. И я не верю, что она совершила самоубийство. Более того, я все больше и больше уверена, что это твоих рук дело. Пилюнин едва заметно улыбнулся. — Зачем мне это? Зачем мне пачкаться? — с апломбом спросил он, глядя на меня как на полную дуру. — Да ты знаешь, как она мне надоела? Своими претензиями, своими потребностями неуемными? Штуку на неделю даешь — мало, полторы — мало, две — мало!! — Последнее слово Пилюнин практически проорал мне на ухо. — И я просто послал ее на х..! — В голосе директора бара снова прорезались истерические нотки. — Как раз за три дня до того, как это случилось… — Значит, как-то не так послал, что она удавилась после этого! — не осталась я в долгу. — Хотя я в это не верю, — упрямо добавила я после паузы. — Я тоже не верил, — согласился со мной Пилюнин. — Потому что она слишком любила пожить. Но факт есть факт… — Ну а чего ты тогда боишься? — Я же тебе объяснял про ментовку! Мало ли что ты там накопаешь, наслушаешься, какой Пилюнин плохой… А это многие могут сказать, потому что я не сахар. Но иначе нельзя. Потом проболтаешься там своим знакомым в ментуре, которых у тебя вагон и маленькая тележка, а они меня за жабры и возьмут. Им сделать подтасовку фактов — раз плюнуть. — И только ради этого ты согласен дать мне пятьсот баксов? — Я вообще-то иногда бываю добрым, — расплылся в улыбке Пилюнин. Однако, видя, что ответной реакции не последовало, он снова посерьезнел. Улыбка сползла с его лица, и он жестко бросил: — Итак, в последний раз спрашиваю — пойдет такая пьянка или нет? — За пятьсот баксов-то? — негодовала я. — Да! Я отрицательно покачала головой. — Расскажи мне лучше про Колю Гурченко, от которого она к тебе ушла. — Вспомнилось, что Кумарцев намекал еще на одного приятеля Лейкиной. — Какого еще Гурченко? — недовольно спросил Пилюнин. — Того, что был до тебя. — Почему я должен знать всех, кто ее трахал до меня? — взорвался он. — Что мне, больше делать нечего? Она всем давала, кто покупал ей шмотки и так далее… |