Книга Тень королевы, или Слеза богини, страница 41 – Карина Тихонова

Проверим. Да, хлеб несвежий. Ничего, его можно поджарить и сделать гренки.

Я поставила на огонь вторую сковородку, нарезала несвежий батон. Аккуратно обмакнула хлеб в подсолнечное масло и положила на сковородку. После этого высыпала на почти готовый омлет натертый сыр и удовлетворенно вздохнула.

Господи, как же есть хочется!

— Я уже отвык от цивилизации, — поделился Слава, выйдя из ванной.

— Можешь приходить купаться.

— Правда?

— Конечно!

— Два раза в неделю не очень часто? Дома приходится мыться в тазике…

— Приходи, — ответила я коротко.

— Нет, правда не обременю?

Я повернулась лицом к гостю и тихо отчеканила:

— Ты мне жизнь спас. Забыл?

— Забыл, — ответил он чистосердечно.

И мы рассмеялись.

Я быстренько сбегала в ванную, вымылась под душем на скорую руку и, замотав мокрые волосы в полотенце, вернулась на кухню. Меня ждал накрытый стол.

— Извини, я тут похозяйничал, — покаялся Слава. — Посуда на виду стояла.

— Молодец. Садись скорее.

И мы набросились на еду с такой жадностью, словно голодали целую неделю.

Наконец я тяжело вздохнула и отодвинулась от стола.

— Больше не могу.

Слава медленно дожевывал гренок. Дожевал, взял бумажную салфетку и промокнул губы.

— Я тоже.

— Чай? Кофе?

— Все равно, — вяло ответил гость.

— Тогда будем пить кофе.

— Отлично!

— Кофе растворимый, можешь не радоваться, — предупредила я.

— Я это и имел в виду, — удивился Слава.

«А он тактичный мальчик,» — подумала я одобрительно.

Пока я доставала чашки и банку «Нескафе», Слава быстренько убрал со стола грязную посуду. И не просто поставил ее в раковину, а еще и перемыл. Очень добросовестно и ловко. Просто не мужчина, а свадебный подарок.

— Расскажи о себе, — попросила я и поставила перед ним чашку с дымящимся кофе.

— Что тебя интересует?

— Все. Ты давно в Москве?

Он посчитал.

— С восемьдесят восьмого года.

— Ничего себе!

— Я тут учился, — охотно поделился Слава. — В Политехническом. Я программист. Потом удачно устроился на работу. В девяносто третьем.

— Куда?

— В «Кредобанк».

— Так он же…

— Ну, да! Лопнул! Просто свинство с его стороны. Такая зарплата хорошая была… А уж премии!

И он присвистнул. Из ванной запищал брелок, забытый в кармане моих черных джинсов.

— Что это? — испугался Слава.

— Так, фигня, — ответила я мрачно и невольно дотронулась до рукава халата. Здесь, на правой руке, чуть повыше локтя, у меня красовались три ярких отчетливых синяка. Следы чужих пальцев.

— Может, пейджер?

— Брелок для ключей.

— Удобная штука.

— Как сказать, — тихо ответила я. И тут же спросила в полный голос:

— А потом? Когда банк развалился?

— Потом началась свистопляска, — признался мой спаситель. — Черте-те что и сбоку бантик. Никакой определенности, все рушится, непонятно, куда деваться… В общем, ужас.

Он отпил глоток горячего кофе, сморщился и поискал глазами сахарницу. Я молча подвинула ее к нему.

— Спасибо.

Он бухнул в чашку три полные ложки. Ясно, сладкоежка.

— Но я не растерялся, — похвастал он. — Попросил российского гражданства еще до того, как оно стало дефицитом.

— А прописка? — спросила я нерешительно.

— Меня прописал у себя один мой хороший московский приятель, — ответил Слава.

Я ничего не ответила, но сильно удивилась. Неужели бывают такие люди? Это в наше-то время, испорченное квартирным вопросом!

— Так и живу. Снимаю квартиру, пока не выгонят. Потом снимаю другую.

Он попробовал кофе. На этот раз с удовольствием.

— В последний раз мы жили с одним парнем… В смысле, квартиру вместе снимали, — испуганно поправился он и быстро посмотрел на меня. Мне стало смешно.

— Я поняла.

— Понимаешь, на двоих гораздо дешевле выходит. Цены-то ломовые!

— Еще бы!

— И работы постоянной нет… Так, крутимся, перебиваемся случайными заработками.

— А что случилось с приятелем? — поинтересовалась я.

— Женился, — коротко ответил Слава. — И все. Переехал к жене, а я четыреста баксов один не потяну… Вот и пришлось соглашаться на Немчиновку.

— Ясно.

Некоторое время мы молча пили кофе. Я производила в уме некоторые вычисления. И вдруг чуть не выронила чашку.

— Сколько же тебе лет?!

— Тридцать пять, — ответил гость, немного удивленный таким напором.

— Ничего себе!

Я остолбенела. Дело в том, что выглядел мой спаситель так неприлично молодо, что я в простоте душевной посчитала его своим ровесником.

— Я думала, тебе лет двадцать. Ну, может, с небольшим хвостиком…

Слава пожал плечами.

— Для тебя это принципиально?

— Да нет, — ответила я, покривив душой.

Конечно, принципиально! Для меня все люди, старше двадцати восьми, автоматически переходят в разряд «старших». И общаться с ними я стараюсь почтительно. Во всяком случае, обращаюсь на «вы».

Перейти что ли со спасителем на «вы»?

Я в сомнении посмотрела на него. Пожалуй, уже не стоит. Поздно.

— Теперь твоя очередь, — сказал Слава.

— В смысле? — не поняла я.

— Расскажи о себе!

— А-а-а, — протянула я, невольно копируя папочкину интонацию. — Да нечего рассказывать.

— Ты учишься?

Мне стало стыдно.

— Нет, — ответила я сухо. — У меня только школа.

Похоже, спасителя эта подробность ничуть не смутила.

— Работаешь? — продолжал он расспрашивать. Но расспрашивал так доброжелательно, что мне ничего не оставалось, как покорно отвечать.

— Работаю.

И, не дожидаясь нового вопроса, уточнила:

— На барахолке в Коньково. Продаю турецкую кожу.

— Понятно.

Слава тяжело вздохнул.

— Жизнь такая, — сказал он, словно объясняя свой вздох.