Книга Изумрудный сад, страница 40 – Андреа Кейн

— Мудрое решение, миссис Коллинз, — согласилась Бранди, скривившись от одной мысли о еде. — Я все еще не отдышалась от того вкуснейшего изобильного пиршества. Неудивительно, что Посейдон и Богиня так радовались, когда избавились от тяжеленных нош. — Она сморщила носик. — Я, наверное, еще несколько дней даже смотреть не смогу на что-либо съестное.

Лицо миссис Коллинз разочарованно вытянулось.

— За исключением ваших чудесных лепешек, — поспешно добавила Бранди. — Как бы я ни насытилась, у меня всегда останется место для них. И для нескольких чашек вашего превосходного чая.

Экономка расцвела:

— Отлично. Я принесла вам дюжину лепешек — только что испеченных — и большой чайник. Если захотите еще, позвоните, и я принесу.

— Чудесно. — Бранди вздрогнула. — Большое спасибо.

— Не стоит, мисс Бранди. Что-нибудь еще?

— Пока нет, миссис Коллинз. — Это ответил Квентин, решив прийти на помощь Бранди, когда заметил, что ее кожа приобрела зеленоватый оттенок. — И спасибо вам… мы обещаем позвонить, как только покончим с запасом лепешек.

— Хорошо, сэр. — Экономка присела в реверансе. — Тогда я вернусь к своим обязанностям.

За ней закрылась дверь. Бранди отошла как можно дальше от столика, от которого поднимался аромат еды. Квентин, хотя и не пришел в себя, все же не смог побороть искушения подразнить ее.

— Я налью тебе чаю, — галантно предложил он. — Что тебе положить на тарелку? Одну вкуснейшую лепешку или две?

— Это зависит от того, — быстро нашлась она, — хочешь ли ты, чтобы я облегчила свой желудок на один ботфорт или на два.

Квентин затрясся от смеха:

— Малопривлекательная перспектива. Ладно, солнышко, можешь не есть.

— Можешь не стараться отвлечь меня. — Подобрав юбки, Бранди прошла по комнате. — Ничего не получится, Квентин, — только не в этот раз. Ситуация слишком осложнилась, чтобы не обращать на нее внимания.

— Какая ситуация? — И снова в его голосе прозвучала не свойственная ему суровость.

Но Бранди не смутившись продолжала:

— За все двадцать лет моей жизни я никогда не видела тебя таким — готовым вот-вот взорваться. А еще я никогда не слышала, чтобы ты бранил кого-то так, как сейчас бранил Дезмонда. Почему, Квентин? Что спровоцировало твой гнев? — Она помолчала, чтобы побороть волнение. — Неужели я была причиной вашей ссоры? Как раз этого я и боялась. — Вздохнув, она запрокинула голову, чтобы поймать взгляд Квентина. — Значит, я правильно догадалась. Я слышала, как несколько раз выкрикивалось мое имя. Поэтому спрошу без обиняков: я вбиваю клин между тобой и Дезмондом?

Ироничный вопрос Бранди заставил Квентина хрипло рассмеяться:

— Вряд ли, солнышко. Клин, о котором ты говоришь, был вбит три десятилетия назад.

— Возможно. — Бранди не сводила с него серьезных глаз. — Но ты всегда старался не обращать на него внимания. До последнего времени. После твоего возвращения в Котсуолд что-то изменилось.

— Изменилось многое. — Красивое лицо Квентина как-то странно исказилось. — Я отсутствовал четыре года. Это долгий срок, Бранди… и мы оба в этом убедились.

Сердце ее замерло от выразительного взгляда, усилившего и без того ясный намек в его словах.

— Да, — тихо ответила она. — Четыре года — действительно долгий срок — во многих отношениях для всех нас.

Бранди решительно подавила чувство, всколыхнувшееся у нее в груди, чтобы не отвлекаться от главного. Она просто обязана была добраться до сути столкновения между братьями.

— Квентин. — Она выхватила бокал из его руки и поставила на буфет, чтобы вцепиться ему в локоть. — Поговори со мной… о Дезмонде. Насколько я помню, ты всегда делал ему поблажки, ссылаясь то на его слабость, то на ревность, то на замкнутость. Ты всегда старался, чтобы между вами возникло хоть какое-то единство, насколько он позволял. Это была я, а не ты, кто постоянно жаловался на его непробиваемую твердолобость. А ты пытался понять его, даже защищать. А теперь вдруг впервые ты проявляешь враждебность, которая совершенно несвойственна твоему характеру.

— Мы с Дезмондом поспорили, солнышко. Во время споров люди теряют самообладание.

Бранди энергично затрясла головой:

— Только не ты… Ты никогда не теряешь самообладания. И только не с Дезмондом. Кроме того, я говорю не о ссоре, которую прервала, и даже не о твоей вспышке гнева. Я говорю о презрении, с которым ты отзываешься о Дезмонде в последние дни, о горечи, которая слышится в твоем голосе, стоит мне упомянуть его имя, о скрытой враждебности, которая исходит от тебя в его присутствии, — ничего этого не было, пока ты не уехал в Европу. Поэтому прошу тебя, ответь на мои вопросы: что произошло после твоего возвращения в Колвертон и какое отношение к этому имею я?

— Мои разногласия с Дезмондом очень сложны, — попытался уклониться от ответа Квентин. — Что касается спора, который ты только что слышала… да, он возник из-за тебя. Но это не твоя вина.

— Позволь мне самой решить — после того как ты расскажешь, что именно в моем поведении так вам не понравилось. Скачки? Рыбалка? Поздние прогулки?

— Нет, нет и еще раз нет. Хочешь правду? Дело вовсе не в твоем поведении, а в моем. Бранди нахмурилась:

— Твоем? Не понимаю.

— Дезмонд утверждает, будто я пытаюсь соблазнить тебя, — проговорил Квентин, глядя прямо ей в глаза.

— Он утверждает, что ты… О Господи! — Бранди побледнела. — Он действительно обвиняет тебя в этом?

— Действительно. И отнюдь не двусмысленно.

— Как же ты отреагировал?

— Во многом так, как ты слышала. Я пришел в ярость.

— Я могла разобрать только твой тон, а не слова. Ты отверг его обвинения… по крайней мере я предполагаю, что ты это сделал.

— Разумеется. — Квентин сурово сжал губы. — Но брат и у ухом не повел. Он верит тому, во что хочет верить. К тому же он убежден, что вопрос о твоем будущем в качестве герцогини был почти решен, только мой приезд помешал его планам. Я бурно отреагировал и тем самым ухудшил все дело. Вспылив, я чуть не ударил его. Разыгралась безобразная сцена. — Сам того не сознавая, Квентин взял Бранди за руку.

— Мне очень жаль, — прошептала она.

— Ни о чем не жалей. — Он отпустил ее руку и, схватив бокал, жадно глотнул. — Так тебе нужна правда? — Он грустно улыбнулся. — Конечно, только правда. Если дело касается тебя, на меньшее я не способен. Я не так рассержен на Дезмонда, как на себя самого. Его обвинения оказались чертовски близки к цели, открыв истину, которую я отказывался принять после моего возвращения. — Квентин задумчиво уставился в полупустой бокал. — Ты и я… между нами возникли сильные чувства, Бранди. Было бы безумием отрицать их. И таким же безумием прислушиваться к ним. — Он удрученно замолчал и добавил: — Даже смешно, правда? Дезмонд наконец-то прав в своих подозрениях, а я впервые хотел бы, чтобы он ошибся. — Квентин осушил бокал до дна.