Книга Маска предательства, страница 64 – Андреа Кейн

– Кофе, – едва выдавил он. – Мне нужен крепкий кофе, Грета, скорее.

– Кофе готов... Он в столовой, – выразительно сказала Грета, подозрительно всматриваясь в растрепанного Дэна. – Вместе с обильным завтраком. Я приготовила взбитые сливки, жареный бекон, свежий хлеб с маслом...

– Прекратите! – Дэна затошнило. Поймав неодобрительный взгляд Греты, он понял, что она отлично представляла, какое действие должен был произвести на него разговор о еде.

– Фрау Уэстбрук будет завтракать с вами? Значит, все-таки Грету прежде всего волнует Жаклин.

Что ж, она будет рада это узнать.

– Нет, Грета. – Дэн кое-как встал и посмотрел ей в глаза. – Фрау Уэстбрук не будет со мной завтракать. Она уехала на несколько дней в Гринхиллс. – Он в ярости уставился на экономку налитыми кровью глазами.

– Понятно.

– Это все? – спросил Дэн, которому не терпелось принять ванну и сменить одежду.

– Нет, – буркнула в ответ Грета. – Вам принесли записку от министра Гамильтона. – Она достала ее из кармана передника. – Вот она.

Дэн устало потер лоб и развернул записку. Александр просил его зайти как можно скорее. Дэн крепко стиснул челюсти. Что ж, он и сам хотел видеть Александра и рассказать ему, к чему привели его подозрения, а главное, внушить ему, что, хотя Джеки и оказалась этим пресловутым Джеком Лэффи, во всем другом она не виновата. Пусть Гамильтон поищет предателя где-нибудь в другом месте.

– Его статьи с каждой неделей становятся все более провокационными! – Гамильтон швырнул номер «Дженерал эдвертайзер» на стол.

Дэн взял газету, быстро просмотрел содержание статьи, затем положил ее на место.

– Да, – спокойно сказал он. – В свете происходящих в западной Пенсильвании событий она в лучшем случае несвоевременна. – Он прислонился к стене, сложив руки на груди. – Ты из-за нее хотел меня видеть?

– Отчасти да, – отвечал Гамильтон, озадаченный невозмутимой реакцией Дэна. – Статьи Лэффи, да и вся эта проклятая газета Бейча, только разжигают волнения в Питсбурге. Настроения там доходят уже до взрывной точки. Фермеры убеждены, что имеют право отказываться платить установленные налоги. Их подбивают на бурные восстания радикальные республиканцы, которые только и мечтают о том, чтобы вытеснить все федеральные власти.

– Да, я знаю, – произнес Дэн.

– Фермеры избивают акцизных чиновников, разоряют хозяйства тех производителей виски, которые подчиняются закону и платят налоги. Только на прошлой неделе группа вооруженных людей напала на почтовую карету и захватила всю почту. – Он раздраженно взмахнул рукой: – Мы не можем допустить, чтобы эти безобразия продолжались! Они уже достигли такого размаха, что мы вынуждены как-то противодействовать.

– И как именно ты себе это представляешь?

Гамильтон нерешительно повертел в руках перо, затем поднял на Дэна холодный взгляд:

– Если собрать крупные военные силы, это само по себе может привести к устрашению повстанцев и предотвратить дальнейшее кровопролитие. Президент Вашингтон уже распространил прокламацию, в которой требует от мятежников прекратить бунт и предупреждает, что в противном случае объявит о мобилизации войск и в середине сентября выдвинет их в Пенсильванию, чтобы силой обеспечить исполнение законов. – Он вздохнул. – Так уж получилось, что Генри Нокс, наш военный министр, только что ушел в отпуск, и до его возвращения придется мне выполнять его функции.

Дэн тихо чертыхнулся, понимая, что внутренние разногласия в пору нестабильной международной обстановки только осложнят положение Америки. А что касается самой стратегии действий и нового назначения Гамильтона, то Дэн целиком их одобрял: президент Вашингтон не мог выбрать более подходящей кандидатуры для выполнения столь серьезной задачи.

– Нам грозит серьезная опасность гражданской войны, Дэн, – озвучил Гамильтон размышления Дэна. – И это в самый трудный момент, принимая во внимание тяжелые переговоры с Англией. Мы должны установить личности Лэффи и предателя раньше, чем внутренние волнения зайдут слишком далеко. А эта задача снова заставляет меня думать о Джордже Холте и... о твоей жене.

– Вот здесь остановись, Александр!

Гамильтон только сейчас заметил напряженную позу друга и сообразил, что она показалась ему странной еще до того, как он сообщил ему волнующие политические новости.

– Дэн, в чем дело?

– Дело в том, что Жаклин ушла.

– Ушла? – насторожился Гамильтон.

– Не бойся, мой друг! – с горечью усмехнулся Дэн. – Она не сбежала, прихватив с собой национальные секреты. Она находится в Гринхиллсе, у моей матери.

– Почему?

– Потому что я обвинил ее в предательстве, в том, что она передает англичанам секретные сведения. Она не смогла перенести такие обвинения от своего мужа.

– Ты выступил против нее? – Гамильтон был поражен.

– Да. И она не виновна... по крайней мере в предательстве. – Дэн проигнорировал скептический взгляд Гамильтона. – Думай что хочешь, Александр. Моя жена не предавала свою страну. Однако ей удалось направить нас по ложному следу. – Он едва заметно усмехнулся, представив себе гордое лицо Джеки, когда она заявила ему о своем занятии.

– Откуда ты знаешь, что она невиновна?

– Оттуда же, откуда ты считаешь ее виновной. Инстинктивно. В данном случае мой инстинкт говорил правду, а твой – ошибался.

– Понятно. – Гамильтон был озадачен решительным заявлением Дэна. Однако он давно уже убедился в безошибочности инстинкта Дэна, чтобы отмахнуться от него на этот раз... И все же... – В таком случае как ты объясняешь странные ночные вылазки Жаклин? И что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она направила нас по ложному следу?

Дэн крепко стиснул челюсти. Он знал, что разговор будет нелегким.

– Я могу ответить на оба вопроса как на один. Ночные вылазки Жаклин преследовали единственную цель – втайне от всех передавать результаты своей работы посыльному, тщательно скрывая сам характер работы, поскольку она совершенно не доверяет своему мужу... Говорю об этом с глубоким сожалением, потому что в остальном моя жена обладает множеством положительных качеств... – Лицо Дэна помрачнело. – Короче, я только что открыл ее тайну.

– Ну, говори же!

– Она и Джек Лэффи – одно и то же лицо.

Гамильтон ошеломленно уставился на него.

– Джек Лэффи Жаклин?

– Да, Жаклин. Моя собственная Jacques la fille. Мы с тобой были настолько уверены, что этим несчастным репортером был Джордж Холт, что просмотрели очевидное... хотя она была все время у нас на глазах!

– Jacques la fille! – повторил Гамильтон и внезапно все понял. Как он мог просмотреть столь точный перевод? Джек-девушка. Но Лэффи – женщина?! Гамильтон с трудом осознавал этот факт. – Жаклин сама тебе это сказала?