Онлайн книга «От любви не спрячешься»
|
– Покупаю твою книгу, чтобы подарить отцу на Рождество. В животе образовалась уже знакомая горячая пустота. Клер, разумеется, не любила Себастьяна. Но он ей нравился. Разве может не нравиться человек, способный бесстрашно броситься в пучину предпраздничной торговли лишь для того, чтобы купить отцу любовный роман? – Ты мог просто позвонить, и я сама привезла бы тебе книгу. Себастьян пожал плечами: – Зачем? Приехать в магазин не проблема. Скорее удовольствие. Абсолютная ложь. Ни один нормальный человек не пришел бы сегодня в торговый центр, не толкни его на столь безумный поступок самая отчаянная необходимость. – Я забрала литографию для Лео. Сегодня утром. Себастьян не только ей нравился, он привлекал ее физически. Почти так же, как трюфели «Годива». Крошечные шоколадные конусы приносили вред и в то же врем и обладали очевидными наркотическими свойствами. Стоило потянуться за одной конфеткой, как вскоре коробка пустела. Потом неизбежно следовали запоздалые сожаления, и все же через некоторое время искушение вновь одерживало верх. Себастьян улыбнулся. – Опять какое-нибудь безумство с бантиками? Клер рассмеялась и откинулась на спинку стула. – Нет. Пока ничего не успела привязать. Именно такое вот искушение возникало у нее при виде Себастьяна. – Просто еще не было времени упаковать. Искушение начать с золотистой головы и целенаправленно двигаться на юг, не пропуская по дороге ни дюйма пространства. – Ну, так что? – Ты о чем? – Разве ты не собираешься пригласить меня к себе, чтобы показать подарок? Или снова придется проявить инициативу и самому себя пригласить? Клер закрыла лежащую на коленях книгу и посмотрела на часы. Почти шесть. – У тебя еще нет определенных планов на сочельник? – Пока нет. Она взяла из стопки экземпляр нового романа и открыла титульную страницу. – Я уже свободна. Так что можешь заехать ко мне. Еще раз посмотришь на литографию, пока она не завернута. – Клер написала Лео теплое поздравление, пожелала здоровья и подписалась. – А если захочешь, сможешь завернуть ее сам. Она протянула книгу Себастьяну. Пальцы их на мгновение соприкоснулись – как раз на пышной груди изображенной на обложке героини. – Если честно, ненавижу заворачивать и завязывать. Так что, будь добра, упакуй сама. Клер положила сборник хокку на стол и встала. – Так и знала, что ты это скажешь. Себастьян усмехнулся и, с некоторым удивлением подняв брови, кивнул в сторону яркой желто-красной книги: – Японская поэзия? – Вернее сказать, японский поэтический фольклор. – Клер засунула ручку в маленькую черную сумочку. – Видишь ли, одинокой девушке лишнее образование никогда не помешает. – Понятно. – Себастьян взял книгу и быстро пролистал. – Где-то слышал, что для умственного здоровья необходимо постоянное интеллектуальное и творческое напряжение. – К тому же творчество – еще и признак просвещенного общества. Они вошли в магазин. Клер быстро попрощалась с менеджером и направилась к выходу, оставив Себастьяна в длинной очереди возле кассы. В одной руке он держал подписанный автором роман, а другой листал сборник хокку. Выбраться со стоянки торгового центра оказалось равносильно подвигу. А поездка по городу, которая в обычное время занимала около двадцати минут, растянулась почти на час. Так что когда Клер наконец-то добралась до родного порога, то вздохнула с облегчением. Она сбросила туфли, с наслаждением стянула нейлоновые колготки, повесила в шкаф пиджак. Начала расстегивать пуговицы на рукавах блузки… и вдруг услышала дверной звонок. Клер вышла из спальни, босиком прошлепала в прихожую и открыла дверь. За порогом стоял Себастьян. Высокая широкоплечая фигура в темноте превратилась в массивный силуэт. Однако пристальный взгляд Себастьяна Клер ощутила раньше, чем успела включить на крыльце свет. Зеленые глаза смотрели на нее в упор. – Как тебе удалось приехать так быстро? – удивилась она, шире распахивая дверь. Вместо ответа Себастьян продолжал еще несколько мгновений смотреть ей в глаза. Потом взгляд спустили ниже: на губы, блузку, юбку – до кончиков пальцев на босых ногах. В холодном воздухе дыхание вылетало белыми облачками, которые тут же таяли. Клер вздрогнула и невольно сжала руки на груди. – Может быть, войдешь? – предложила она, слегка удивленная внезапной неподвижностью гостя: тот продолжал стоять, как будто его подошвы примерзли к крыльцу. Себастьян снова посмотрел ей в лицо, словно не в силах решиться, и, наконец, переступил через порог. Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной. Свет люстры падал на волосы и плечи золотым потоком. – Ты не голоден? Может быть, заказать пиццу? – Голоден, – кивнул он. – Но пицца мне не нужна. – Наклонился, обнял ее за талию и прижал к груди. – Ты сама знаешь, что мне нужно. Руки Клер скользнули по мягкой шерсти его куртки. Взгляд Себастьяна не оставлял сомнений в том, что именно он имел в виду. Но Себастьян все же объяснил: – С той самой ночи, когда ты предстала передо мной обнаженной – в крошечных розовых трусиках, – я не перестаю мечтать о той минуте, когда смогу тебя любить. По-разному, дюжиной самых восхитительных способов. Сегодня, направляясь в магазин, я твердо решил, что еду только за книгой для отца. Но оказалось, что в моем решении лишь тридцать процентов правды, а остальные семьдесят – ложь. По дороге сюда я обдумывал десятки возможных приемов, которыми можно было бы выманить тебя из одежды. Но вот дверь открылась, и сразу стало ясно, что все это ерунда. Мы уже не дети. Вполне можем обойтись без игр. А потому прошу твоего добровольного полноправного участия. Какая-то часть ее существа стремилась к тому же. И по-настоящему хотела близости. Взгляд зеленых глаз действовал на Клер магически. Они оба были полностью одеты. Себастьян еще даже не снял куртку и все же сумел взволновать ее одним лишь объятием и чуть охрипшим от вожделения голосом. – Если у тебя еще остались какие-то сомнения, – добавил он, – то поясняю: если ты тотчас же не выкинешь меня вон, то мы непременно займемся сексом. «А что же будет завтра?» – поинтересовался у Клер внутренней голос. Но ему тут же ответил родившийся в глубине ее существа жгучий комок желания: какая разница, что будет завтра? Сегодня – это сегодня. Голос разума все же не сдавался и упрямо теснил разлившийся по телу чувственный трепет. – Я не могу отрицать, что ты необыкновенно притягателен. И все же боюсь, мы оба пожалеем о том, что поддались слабости. Стоят ли несколько часов секса сомнений и раскаяния? |