Онлайн книга «Капля света»
|
— Какое же? — Любовь, — серьезно ответил Павел. — Да брось, папа, — снова отмахнулся Сергей. Какая любовь… — Я ведь вижу, Сережка. Знаю, что ты до сих пор день и ночь о ней думаешь… — Думаю! — вспылил Сергей и отодвинул от себя чашку с остывшим чаем. — Так что с того? Разве это что-нибудь меняет? — Не знаю, — согласился Павел. — Одно могу сказать совершенно точно: тебе нужно с ней встретиться. Поговорить. — Встретиться? Поговорить? О чем, папа!? О чем мне с ней говорить? — А это даже и не важно. Просто — поговорить… — Да пойми ты, не смогу я. Я ее когда себе представляю — всегда тебя рядом с ней представляю, понимаешь? Всегда! Думаешь, я смогу забыть? — Вот именно поэтому тебе и надо с ней поговорить. Увидишь — легче тебе станет! — Да что ты заладил, — буркнул в ответ Сергей. — Легче, легче… Потерплю, не сломаюсь. Знаешь, говорят, время лечит. Вылечит и меня. Мужик ведь, не баба… — Сам смотри, — согласился Павел. — Не стану я тебя уговаривать. Только ты уж прости меня — я ведь тоже знал ее достаточно близко. Сергей скривился. Павел, будто не заметив реакции сына, продолжал: — Я имею в виду как человека. И могу сказать тебе точно: несмотря на то, что произошло, человек она хороший. Добрый, светлый… — Да она тебя из семьи увести хотела! — снова взорвался Сергей. — Она посмеяться хотела над тобой, надо мной, над мамой, над нами всеми, а ты говоришь: добрый, светлый! — И от своих слов отказываться не собираюсь. Могу тебе сказать, что и мама твоя то же самое о ней думает. — Мама? — удивился Сергей. — Ты все рассказал маме? — Рассказал, — ответил Павел, опустив глаза. — Рассказал и перед ней повинился. Да она и так все знала… — И что? Что сказала мама? — То же самое сказала. Она ведь видела однажды Валерию. Помнишь, вы встретили Риту в тот вечер… — Помню, и что дальше? Что она сказала? — Сказала, что девушка эта много страдала. И страдание это ее с пути сбило. А душа у нее добрая и светлая… — Придурки! — не сдержавшись, выругался Сергей. — Шизики вы оба, вот что я тебе скажу! Блаженные, юродивые! — Напрасно ты так, — без обиды в голосе снова возразил отец. — Вспомни князя Мышкина у Достоевского. — О-о! — протянул Сергей. — Ты что же, с Настасьей Филипповной ее сравнивать будешь? Знаешь, папа, я ведь технарь. Мне вся эта твоя литература-философия по барабану. Недоступно это моему пониманию… — Ладно, Серега, как хочешь. Как знаешь. Я считаю— сходить тебе нужно к ней. Или хотя бы по телефону… — Нет же телефона у нее, — напомнил Сергей. — Есть. Она теперь дома живет. На старой квартире… Там, где с Настей они жили. — Откуда ты знаешь? — удивился Сергей. — Вообще-то Валерия — моя студентка… —Прости, я ничего такого не имел в виду. —Я понимаю. Так позвонишь, сходишь? — Нет, — решительно ответил Сергей. — Не пойду. И звонить не собираюсь. —Дело твое, — снова повторил Павел и перевел разговор на другую тему: — Еще по чашке выпьем? Или спать пойдем? — Половина третьего. — Сергей посмотрел на часы. — Давай уже спать. Наговоримся еще, будет время. — Будет, — согласился Павел. — Что ж, спокойной ночи. Тебе мать в твоей комнате постелила. — Спокойной ночи, — отозвался Сергей, задумчиво провожая взглядом отца. Теперь ему вдруг показалось, что тот заметно постарел за эти два месяца… Три дня, которые выкроил Сергей на поездку к родителям, пролетели незаметно. В бесконечных разговорах, в шутках и веселье. Один раз они все вместе выбрались на прогулку в городской парк и долго ходили, среди заснеженных деревьев. Разглядывали красногрудых снегирей, в снежки играли, рисовали ветками на снегу какие-то незамысловатые фигуры… В день отъезда Рита была сосредоточенной и серьезной. Три раза проверила сумку, которую собрала Сергею. Пуховые носки, пуховый свитер, пакет, набитый румяными пирожками с капустой и с повидлом. — Швом вниз — с капустой, швом вверх — с повидлом, — все повторяла она сыну, — запомнил? — Запомнил, — кивал Сергей и нарочно все перевирал: — Швом вниз — с повидлом… — Да нет же! — расстраивалась Рита, а потом, увидев смех в глазах сына, даже обиделась. Правда, несильно и ненадолго. На вокзал решили сына не провожать. Никто в семье не любил эти проводы возле: вагона. За час до отправления поезда Сергей собрался выходить. — Что так рано? Здесь полчаса до вокзала доехать, — удивилась Рита. — Пускай идет, — внезапно вступился за сына Павел. — Прогуляется, воздухом подышит… Сергей внимательно смотрел на отца. Чувствовал, о чем тот думает, о чем недоговаривает… Даже разозлился немного на него за эти предположения необоснованные, хотел уже было остаться дома еще на полчаса, .. — И правильно, — вдруг присоединилась Рита. — Прогуляешься, подышишь! — Ну вы даете! — только и смог произнести в ответ Сергей, поднял с пола сумку и направился к выходу. — Ну все, дорогие мои. Пишите, звоните. Рано не ждите. Соскучитесь — приезжайте сами. — И приедем, — ответила Рита. — Вот кончится у Пашки сессия, я возьму на работе за свой счет несколько дней — и нагрянем к тебе! — Буду ждать, — ответил Сергей. Поцеловал мать в подставленную щеку; задержал в своей руке подольше руку отца. Деревья, покрытые хрустальным инеем, превращали обычный старый двор в какую-то сказочную страну, красную, кристально чистую и холодную/Сергей спешили к остановке. Только потом, дойдя до нее почему-то сел автобус, который шел в направлении, противоположно вокзалу. Первое время он настойчиво пытался делать вид, что и сам этого не заметил. Просто не думал об этом, и потом, когда пришло время выходить, спрыгнул с подножки в самый последний момент, прошел несколько шагов вперед и остановился. «Может, и прав отец. Ведь так тянет в душе, что хоть, в петлю лезь. Сколько же с этим жить можно? Зайду, попрощаюсь. Скажу несколько слов и уйду. Теперь навсегда…» Снег хрустел под ногами, дышать было легко, и в этой прозрачной тишине он вдруг услышал звук собственного сердца. Сердце стучало, обгоняя ритм его шагов. Сергей шел, а сердце его бежало… «Нет, так нельзя», — промелькнула мысль. Последняя отчетливая мысль, потому что потом все мысли сбились в кучу, перепутались, слились воедино, как сливаются капли дождя в шумный горный поток. Он уже не знал, зачем, почему делает то, чего делать не собирался. Ведь знал совершенно точно, еще пять минут назад знал: никогда он этого делать не будет. Никогда, ни за что… |