Книга Деньги исчезают в полночь, страница 26 – Марина Серова

— Караул…

Сколько невысказанной боли таилось в этом высказывании, я поняла сразу, еще в тот момент, когда не имела ни малейшего представления о причинах депрессивного состояния Виктора Георгиевича. Через некоторое время, когда он начал посвящать меня в суть дела, стало понятно, почему у него такой нерадостный вид.

— Сегодня нас обокрали… — прошептал Сандалов, устремив невидящий взор куда-то вдаль. — Кто-то вскрыл сейф в моем кабинете и украл оттуда… страшно сказать сколько.

И он назвал сумму. Она была действительно столь впечатляющей, что поначалу мне даже показалось — Виктор Георгиевич попросту загнул. Однако моему клиенту сейчас менее всего хотелось вводить меня в заблуждение, потому что — это я поняла чуть позже — в моем лице для него сейчас сосредоточились все надежды на избавление от бед, щедро просыпавшихся за последнее время на его бедную голову.

— Рассказывайте подробнее, — жестко проговорила я.

— Не знаю, не знаю, ничего не знаю… Ничего не могу рассказать. Я ездил в регион по срочным делам, все охранники меня сопровождали, в офисах была включена сигнализация, а на этаже оставались только три человека. Время было обеденное, поэтому здесь и было так пустынно. И вот приезжаю, а тут сразу — ограбление.

— Кто мог знать код сейфа?

Вопрос я задала, очевидно, чисто риторический, поскольку, помимо официально осведомленных, явно существовали еще и осведомленные негласно, раз денежки кто-то свистнул. По словам Сандалова выходило, что код могли знать только два человека: он и Михал Палыч. В момент совершения кражи Виктор Георгиевич был вместе со своим заместителем.

Почему не сработала сигнализация, являлось загадкой и для меня, и в особенности для Сандалова, который не переставал сокрушаться в том числе по поводу денег, которые он в свое время затратил на оснащение офиса дорогой охранной системой. Сигнализация должна срабатывать в момент открывания сейфа, однако этого не произошло. Что показалось мне особенно интересным.

— Кто обнаружил пустой сейф?

— Я вместе с Палычем.

— Он был открытым?

— Нет, закрытым.

— Как же вы догадались, что денег в нем уже нет?

— На сейфе календарь висел вон тот. Секретарша его сдуру повесила, не подумала, что сейф неудобно открывать будет. Но его в последнее время и не открывали, поэтому календарь висел себе беспроблемно. А тут мы с Палычем в кабинет заходим, он смотрит, а календарь оторван, и бумаги, которые около сейфа лежали, разбросаны. Да что я тебе рассказываю! Вон же, смотри сама.

Действительно, бумаги около сейфа лежали в беспорядке, и поначалу мне показалось это вполне естественным. Однако чем больше я смотрела в том направлении, тем более крепким делалось ощущение, что кавардак был слишком уж подчеркнутым. Выглядело все так, будто кто-то, желая привлечь внимание к сейфу, не потрудился перед уходом глянуть на оставленные следы и придать им более естественный вид.

— Каким образом проходит отключение сигнализации?

— Для того чтобы ее вырубить, нужно набрать предварительный код. Его знаем только я и Палыч.

Я глубоко задумалась. Получалось как-то слишком гладко. Неестественно гладко. Во время обеденного перерыва кто-то вскрывает сейф и уносит деньги, причем никто этого человека якобы не видит. Сандалов расспросил своих служащих, которые в тот момент находились на рабочих местах, были ли в его отсутствие какие-то посетители, но получил отрицательные ответы. Мне же и вовсе нельзя заниматься расспросами, памятуя о той роли, в которой я представлена обществу. Однако насчет случившейся кражи у меня имелись вполне отчетливые мысли, которые полностью соответствовали железной логике. Неведомому вору, который решил нагрянуть в фирму «Арарат» для осуществления своей неблаговидной цели, разумнее было бы прийти не в обеденный перерыв, когда в любую минуту Сандалов или кто-то из персонала мог возвратиться и поймать его с поличным, а вечером или ночью, когда в офисах пусто. Тем более ключи от кабинета у него, безусловно, были, да и с сигнализацией он обращался мастерски.

Исходя из сделанных выводов, я утвердилась во мнении, которое начало формироваться у меня сразу же после рассказа Сандалова. Но один факт все же требовал проверки, поэтому я, узнав у Сандалова название организации, обеспечившей в прошлом сигнализацию драгоценного сейфа, поехала туда, дабы иметь веское подтверждение своей правоты.

Адрес, по которому располагалась охранная фирма, завел меня на городскую окраину, в новейший район, застроенный современными многоэтажками оригинальной конфигурации. Еще несколько лет назад здесь был пустырь, а затем понемногу стали вырастать дома, которые сильно отличались от привычных российскому глазу типовых жилых объектов. В то время, когда чудесное превращение пустыря в один из модных районов города находилось еще в самой начальной стадии, местность отличалась высокой криминальной славой, а квартиры здесь решались покупать лишь самые отчаянные люди или просто не знавшие истинного положения вещей. Однако со временем очищение репутации района превратилось в дело жизни главы администрации, и на одном из собраний, посвященных окончанию строительства очередного жилого дома, он публично заявил, что данный район через несколько лет будет считаться элитным.

Так и произошло. Как ни удивительно, но уже года три приобретение квартиры в одной из новостроек Звездного — а именно так называется в настоящее время бывший «малинник» — считалось признаком того, что жизнь у ее хозяина в целом удалась. Одновременно с улучшением репутации «малую районную столицу» стали осваивать местные воротилы серьезного бизнеса, которые пооткрывали здесь свои центральные офисы и представительства. В один из таких объектов — охранную фирму «Волекс» — сейчас и лежал мой путь.

Наконец я увидела респектабельную вывеску. Теперь нужно было вести себя естественно, дабы пробудить в ответственных работниках фирмы «Волекс» искреннее сочувствие и желание помочь. Или же страх понести убытки за некачественную продукцию.

В кабинет директора я ворвалась, подобно разъяренной фурии, размахивая гарантией на охранную систему, выданную на имя Виктора Георгиевича Сандалова. За мной бежала растерянная секретарша, которая тщетно пыталась остановить меня в коридоре, но, натолкнувшись на непоколебимую броню праведного гнева, коим я пылала, обмякла и прекратила попытки не допустить меня в святая святых — в кабинет начальника. Однако совсем покинуть поле боя она тоже не могла, поэтому создавала видимость, что продолжает принимать участие в ликвидации конфликта.

— Да я в суд на вас подам! — кричала я, потрясая документом перед носом у директора. — Моего мужа обокрали, и ваша идиотская сигнализация хоть бы пикнула!

Но директор обладал спокойствием мамонта. На крики он отреагировал тем, что осторожно вынул из моих рук бумагу, присел на стул и внимательно ее изучил. Я тем временем продолжала громким скандальным голосом петь свою песню:

— Пожизненная гарантия, как же! Все, все, нажитое его непосильным трудом, все унесли! Понятно вам или нет?