Онлайн книга «Синдром Дездемоны»
|
– Что вам здесь нужно? Он рассмеялся бы, наверное, честное слово, если бы… если бы не обстоятельства! – Кажется, это ты колотила в дверь, а не я. Значит, это тебе, а не мне что-то нужно, – сказал он сухо. – Или, думаешь, я и правда тебя на чашку чаю пригласил? Так извини, у меня заварка вчера закончилась. И сахара нет ни крупинки. Ну что уставилась? Так и будешь молчать? Она смотрела на него исподлобья и, кажется, совсем его не боялась. Тихон даже изумился, поняв это. Подумал: ну надо же, ведь он и ударил ее, и в квартире у себя запер, и сделать с ней может теперь все, что только пожелает – и убить, и изнасиловать даже! – а она его совсем, ни капельки не боится! – Зачем вы меня сюда привезли? – прошипела она сквозь зубы. – Что вам… Что тебе нужно от меня? – Миллион долларов, – грустно пошутил Тихон. Она шмыгнула носом и шутки не поняла. – У меня нет миллиона долларов. Напрасно надеешься. – Зато у меня есть. Ровно миллион, купюрами не больше пятидесяти. В сейфе лежит, в пакете. Хочешь, покажу? Его собеседница, по всей видимости, была очень хорошей актрисой: на лице ее не дрогнул ни один мускул. – И это дает тебе право издеваться над людьми, да?! Думаешь, если ты такой богатый… – Да я вовсе не богатый, – почти развеселился Тихон. Этот театр одного актера и в самом деле начинал уже его забавлять. – Ну и не бедный, конечно. Я такой… средний. Очень средний. И мне этот миллион знаешь с каким трудом удалось собрать? Она пялилась на него своими круглыми зелеными глазами, изо всех сил изображая непонимание. – Ладно, – устало вздохнул Тихон. – Некогда мне тут с тобой. Меня там дочь ждет, между прочим. Ты чего стучала-то? – Выпустите… выпусти меня отсюда! – потребовала она. – Немедленно! Тихон ухмыльнулся: Жанна д’Арк, героиня французского народа, ну честное слово! – Ага, – ответил он. – Сейчас. Только пирожков напеку в дорогу, чтоб ты не проголодалась. Сложу в корзинку и выпущу сразу. – Это юмор у тебя такой, да? – Она презрительно скривилась, наморщила нос, как будто нечаянно в кучу дерьма наступила. Этим самым дерьмом, надо понимать, и был он, Тихон Андреевич Вандышев, собственной персоной. – Я ведь и ударить могу, между прочим, – напомнил он вполне серьезно. Реакция на его последнюю фразу оказалась бурной и непредсказуемой: – Можешь не напоминать! Знаю прекрасно, что ты можешь ударить! Сволочь! И как только таких, как ты, земля носит?! – Сам удивляюсь, – меланхолично пробормотал в ответ Тихон, разглядывая свою пленницу с любопытством ботаника, обнаружившего редчайший экземпляр насекомого. Вот интересно, за что это она его так возненавидела? Ну ударил, понятное дело, в лужу толкнул, прическу испортил, одежду испачкал. Так ведь не просто же так ударил! За дело! За такое дело, между прочим, на его месте кто-нибудь другой и посильнее ударить мог бы, и не один раз! Избить до полусмерти, все ребра переломать, все зубы выбить! Она ведь ему спасибо должна сказать, что он добрый такой оказался, а не обзывать сволочью и не спрашивать, «как только таких земля носит». «Как надо, так и носит, – подумал Тихон. – И очень даже хорошо носит, и не возмущается. В отличие от некоторых…» – Подонок, – процедила она сквозь зубы. Тихон устало вздохнул: – Знаешь что, хватит. Я сейчас уйду и закрою дверь с той стороны. А ты тут обзывайся сколько тебе влезет. Хоть до утра. А утром я приду и мы снова поговорим. – О чем? О чем мне с тобой говорить-то?! – А вот ты и придумай тему для разговора, – снова разозлившись, предложил Тихон. – Времени у тебя навалом. Я никуда не тороплюсь, так что можешь думать хоть до завтрашнего вечера. Или до следующего года, это уж как тебе будет удобнее… – Выпусти меня отсюда! Ты не имеешь права… не имеешь права меня здесь держать! Я в милицию позвоню! Я… – Звони, – резко оборвал ее Тихон. – Если найдешь здесь телефон, можешь звонить куда только пожелаешь… – Ну постойте! Тихон, обозлившийся на нее за весь этот нелепый концерт, развернулся уже к двери и замер на пороге. Ну актриса! Теперь в ее голосе вместо ненависти звучали жалобные нотки. Чертенок за считанные доли секунды превратился в ангелочка… – Чего тебе? – спросил он грубо, повернувшись вполоборота. – Постойте! – Она робко шагнула ему навстречу, сделала еще один неуверенный шаг и остановилась посреди комнаты, видимо, решив для себя, что дальнейшее сокращение дистанции может оказаться небезопасным. «И правильно решила, – злобно подумал Тихон. – К таким выродкам рода человеческого, как я, вообще нельзя подходить на расстояние ближе пяти метров». – Я… я вас очень прошу. Пожалуйста, отпустите меня. Поймите, ведь вы же человек… Не животное! Она сделала короткую паузу, оглядела его с ног до головы придирчиво, словно и в самом деле пытаясь найти в нем человеческие признаки. Нашла, наверное, потому что снова попросила жалобно: – Отпустите! Мне очень нужно! Мне именно сегодня очень, очень нужно… – Именно сегодня? – Тихон скривил губы в усмешке. – Ну надо же, какое совпадение – именно сегодня! – Я… я правду говорю! – Не сомневаюсь. – Но что вам от меня нужно? Ребенок у вас… Вы ведь из-за ребенка! Я-то вам зачем?! При одном только упоминании о ребенке Тихон озверел окончательно. – Знаешь что, дорогая? Ты прекрати мне здесь концерты устраивать! И ты только посмей еще раз… еще раз при мне произнести слово «ребенок»! Ты только попробуй! Я тебя… я тебя, честное слово, убью! Она закусила нижнюю губу, захлопала глазами и устало опустилась на раскладушку – ту самую, на которой спал Тихон почти полтора месяца, проклиная бывшую свою жену Наталью, а вместе с ней весь мир. Раскладушка легонько скрипнула, принимая тяжесть. – Вы маньяк, да? – грустно спросила она, поднимая глаза. – Да, – так же грустно ответил Тихон. – К сожалению, таким меня создала природа. – Лечиться не пробовали? – Пробовал. Не помогает. – Что вы собираетесь со мной делать? – Я еще не решил. Но могу обещать, что поиздеваюсь над вами от всей души. Мало не покажется, не переживайте. – Я не переживаю. То есть я не по этому поводу переживаю… Как-то незаметно они вдруг перешли на вы. «С чего бы это?» – лениво подумал Тихон. – Может быть, вы хотя бы разрешите мне… зайти в ванную? – Извольте, – секунду подумав, разрешил он. – Если вам будет угодно. |