Книга Укради меня у судьбы, страница 25 – Карла Кэссиди

— В безопасности от чего? — прервал Клинт. — От кого?

Мэнди перестала раскачиваться и глубоко вздохнула.

— Все началось, когда меня вызвали в суд в качестве присяжной в Канзас-Сити — там я живу, я уже говорила. У меня есть много друзей, которые не раз выполняли обязанности присяжных, и подобное дело мне казалось совсем не сложным. Я подумала, возможно, будет даже интересно, но не предполагала, что возникнет опасность для жизни.

— Для жизни? — Шерри смотрела на женщину с любопытством. — Так что же это за процесс?

— Я была в числе присяжных, которые около часа назад приговорили Максвелла Бута, — пояснила Мэнди.

— Да, я читал об этом процессе. Это какой-то наркобарон, так? — спросил Клинт.

Каждый вечер в «Новостях» сообщали последние факты о процессе над этим обладавшим большой властью и богатством человеком, которому уже неоднократно предъявляли обвинение, но так и не смогли доказать его вину.

Мэнди кивнула.

— Он стоит на верхней ступени наркокартеля, убийца и шантажист. — Она чуть приподняла подбородок, в глазах у нее сверкнула гордость. — Мы приговорили его, и он надолго попадет в тюрьму.

— Я не понимаю, какое отношение это имеет к безопасности Кэтрин? — недоумевала Шерри.

Руки Мэнди, обнимавшие Кэтрин, напряглись, она наклонилась вперед и легко поцеловала лоб малышки. Потом глубоко вздохнула, переводя взгляд с Шерри на Клинта и обратно.

В тот день присяжных собрали поздно. Судья отпустил нас, велев идти домой, чтобы известить родных и собрать вещи, потому что на время процесса нас изолируют.

Так вот почему она не смогла заботиться о Кэтрин и отсутствовала целую неделю, подумал Клинт. Он нахмурился.

— Я все еще не понимаю, почему вы оставили Кэтрин здесь. Разве у вас нет семьи? Или няни? — Он строго смотрел на Мэнди. — Вы чертовски рисковали, оставив ее на улице.

— У меня нет семьи, и я не знала, как мне быть, — воскликнула Мэнди. — Когда я выходила из зала суда, чтобы отправиться домой и убедиться, что няня присмотрит за Кэтрин, ко мне подкрался человек и угрожал — угрожал мне и Кэтрин. — Ее голубые глаза потемнели при воспоминании об испытанном страхе.

Кэтрин зашевелилась, словно ощутив негативные эмоции своей матери, но та нежно прошептала успокоительные слова и провела пальцем по нахмуренному лобику девочки. Кэтрин тут же мирно засопела.

Мэнди снова взглянула на Клинта.

— Он прошептал мне на ухо, что у меня прелестная малышка, но, если я не проголосую за оправдание Максвелла Бута, она больше не будет такой красивой. — Женщина посмотрела на ребенка у себя на руках, а когда подняла глаза на Клинта, в них блестели слезы. — Я не знала, что делать… к кому обратиться. Я не могла подвергать Кэтрин опасности, но и не хотела поддаваться шантажу.

— И вы подумали о Дейве? — сказал Клинт.

Мэнди кивнула.

— Я пошла домой, собрала вещи, потом встала посреди ночи и ехала много часов, чтобы убедиться, что за мной не следят. С рассветом я приехала сюда и оставила Кэтрин у Дейва.

Она посмотрела на Шерри и Клинта, умоляя их понять ее положение.

— Я не могла придумать ничего иного, чтобы оградить дочь от опасности и в то же время выполнить свой долг. — Усталым жестом Мэнди потерла подбородок. — Дейв еще не созрел до такой степени, чтобы быть готовым посвятить себя семье, но я надеялась, что он сумеет позаботиться о дочери. В душе он хороший человек.

— В тот же миг, когда вам стали угрожать, вы должны были обратиться к судье или адвокату обвинения, — заметил Клинт.

Мэнди посмотрела на него с прищуром.

— Я боялась. Известно всем: были случаи, когда материальные улики против обвиняемого исчезали, а однажды свидетель, спрятанный в безопасном месте и находившийся под охраной, был убит. Не зная, кому можно действительно доверять, я решила доверять только себе.

— Я бы сделала то же самое, — произнесла Шерри и взглянула на Клинта с вызовом. — Особенно если это значило, что ребенок будет в безопасности.

Клинт захотел возразить, сказать им обеим, что самым правильным поступком было бы обращение к властям… самым безопасным поступком… но у него хватило здравого смысла признать, что полицейских можно подкупить, равно как и судей и адвокатов.

— Как только утвердили приговор, я сообщила и судье и адвокату об угрозе. Я дала им описание того человека, и они тотчас начали его розыск.

— Возможно, это именно тот человек, который пытался влезть в дом и добраться до Кэтрин, — вслух подумал Клинт.

Мэнди задохнулась от ужаса.

— Кто-то пытался проникнуть в ваш дом? Думаете, хотели украсть мою дочь?

— Да, но очень надеюсь, это был тот же человек, который угрожал вам, и власти скоро схватят его, — попытался успокоить ее Клинт.

Мэнди кивнула, но прижала к себе дочь покрепче.

— Придется мне с Кэтрин уехать в отпуск, пока вся история не уляжется.

— Что ж, это хорошая идея, — согласился Клинт.

— Значит, вы теперь поняли, почему я оставила ее? И я смогу забрать Кэтрин сейчас с собой?

Клинт смотрел на спящую девочку и старательно избегал взгляда Шерри. Он чувствовал, что ее сердце разбивается, но ничего не мог поделать, хотя все происходило у него на глазах. Он согласно кивнул Мэнди:

— Вы можете уйти.

Женщина встала, слезы благодарности текли у нее по щекам.

— Можно я заплачу вам… за то, что позаботились о ней?

— Нет, — резко ответила Шерри и тоже встала. — За нашу любовь ничем нельзя заплатить. У нее остались кое-какие вещи. Подождите, пока я принесу их.

Она повернулась и исчезла из гостиной.

— Даже не знаю, как благодарить вас, — обратилась Мэнди к Клинту. — Я никогда не смогу отплатить вам за вашу доброту, за то, что вы оставили ее у себя и позаботились о ней.

— Берегите и любите свою дочь — вот и все, о чем мы просим, — ответил Клинт и удивился, почему ему мешает говорить комок в горле.

Мэнди кивнула, и на ее лице появилось выражение неколебимой решимости защитить родное существо, какое свойственно только любящим матерям.

В комнату вернулась Шерри, неся большую спортивную сумку и пакет с подгузниками, не поместившимися со всем остальным.

— Это то, что вы оставили с нею, — сказала она, вручая Мэнди подгузники. — А это купили ей мы с Клинтом. Она любит грызть погремушку, похожую на танцующего медведя, а розовое одеяльце — ее любимое… — Шерри уронила сумку к ногам Мэнди и отвернулась. — Пожалуйста… извините меня. Простите. — Ее голос дрожал от слез. Она повернулась и выбежала из комнаты.

Клинт помог Мэнди перенести все в машину, прикрепил детское сиденье, положил в него Кэтрин и накрепко пристегнул. Потом коснулся губами ее нежной щечки в прощальном поцелуе.