Книга Стоя в тени, страница 28 – Шеннон Маккена

Эрин похлопала ресницами, вздохнула и вкрадчиво спросила:

— Мне любопытно, наводил ли ты справки о Клоде Мюллере?

— Естественно! Только это сделал за меня мой брат Дэви, — непринужденно ответил Коннор, внутренне приготовившись выслушать ее возмущенную отповедь. Но Эрин выдержала паузу и задала следующий вопрос:

— И что же ему удалось узнать?

— Не слишком-то много. Если верить добытой Дэви информации, твой Мюллер умопомрачительно богат. Он не скупится на пожертвования для музеев и покупает дорогой антиквариат.

— Если все это так, тогда почему же ты в нем сомневаешься?

— Да хотя бы потому, наивное создание, что ты ни разу с ним лично не встретилась. Как можно быть такой доверчивой, Эрин! — вспылил Коннор. — Хочешь снова влипнуть в историю?

— Пожалуйста, не кипятись, — попросила она и погладила его пальцем по руке, словно поцеловала. — Все женщины страшно любопытны! Постарайся больше не заводиться, договорились? Вот возьми сухарик! Замори червячка.

— Я и не завожусь! — повысил он голос. — Я совершенно спокоен!

К счастью, в этот момент официант принес их заказ, и они принялись за еду. Манеры Эрин были безупречны, она даже прикладывала салфетки ко рту, съев очередную устрицу, жаренную, как обнаружилось, на сковороде. Настоящая пай-девочка!

— Значит, Дэви, твой брат, тоже служит в полиции? — спросила она чуть погодя.

— Нет, он частный детектив, — ответил Коннор.

— Он моложе тебя?

— Нет, старше на два года.

— А другие братья или сестры у тебя есть?

— Да, Шон. Он моложе меня на четыре года.

— И откуда же все твои родственники родом?

Коннор едва не поперхнулся, пораженный такой любознательностью, и с опаской поинтересовался:

— А что вообще тебе известно о моей семье? Что рассказывал о ней Эд? Вы часто перемывали мне косточки?

Эрин отвела взгляд и покраснела.

— Иногда случалось, — пролепетала она. — Отец обожал поболтать с мамой о своих коллегах, порой в моем присутствии. Но я, разумеется, помалкивала.

— И что же он говорил обо мне?

— Как-то раз он сказал очень странную вещь… дескать, тебе так хорошо удается играть роль преступника, потому что ты привык носить маску. Я долго размышляла, что означают его слова, но так и не поняла. А когда однажды я спросила у него об этом, он разозлился и посоветовал мне не совать нос в чужие дела.

— Значит, я тебе небезразличен? — с улыбкой спросил Коннор, отложив вилку.

Эрин стыдливо прикрыла глаза ресницами, отрезала от устрицы крохотный кусочек, отправила его в рот, проглотила, промокнула салфеткой губы и лишь потом промолвила:

— Просто меня разбирало любопытство. Но что все-таки мой папа тогда имел в виду?

Коннор уставился на свой недоеденный бифштекс и неохотно ответил:

— Это долгая история… И довольно печальная.

Эрин съела еще один сочный кусочек и с подкупающей улыбкой попросила:

— Пожалуйста, удовлетвори мое любопытство!

Он взглянул на ее влажные губы, сделал большой глоток пива, кашлянул и начал свое невеселое повествование:

— Моя мама скончалась, когда мне было восемь лет, а Дэви — десять…

Эрин выронила вилку и воскликнула:

— Какой ужас! Представляю, каково вам тогда пришлось…

— Да, нам пришлось туго… Близнецам было всего четыре года…

— Близнецам? — Эрин вытаращила глаза.

— У Шона был брат-близнец, он умер десять лет назад, вернее, погиб, сорвавшись в машине с обрыва.

— Клянусь, Коннор, я не хотела, чтобы ты вспомнил об этом! — Эрин снова промокнула губы салфеткой. — Прости меня, ради Бога!

— Я тоже не хотел стращать тебя историей в духе шекспировских трагедий, — мрачно произнес он. — Извини, что я неудачно начал, постараюсь исправиться. Итак, мы с отцом жили в горах урочища Эндикотт-Фоллз. Ты что-нибудь слышала об этом заповеднике?

— Да, — кивнув, сказала Эрин. — В Эндикотте учится в частном колледже моя сестра Синди.

— Чудесно. В общем, после смерти мамы наш отец свихнулся. Он и раньше был со странностями, война во Вьетнаме покалечила его психику. С кончиной мамы он утратил опору и стал чудачить. До ближайшей школы было двадцать миль, поэтому учил нас всему папочка. По своей весьма специфической программе…

Коннор умолк, удивленный собственной разговорчивостью. Раньше он избегал исповедей о своем детстве, чтобы не слышать потом неприятных резких суждений и дурацких вопросов. Очевидно, заинтересованный блеск в глазах Эрин развязал ему язык.

— Он вбил себе в башку, что близится конец света, — продолжил Коннор. — И стал подготавливать нас к грядущему апокалипсису. Помимо математики и грамматики, мы изучали приемы рукопашного боя, социальную и политическую историю, основы сельского хозяйства, премудрости охоты. Также он учил нас всему, что необходимо для выживания в дикой местности. В общем, исподволь превращал нас в людей, способных уцелеть во время Армагеддона.

— Это поразительно! — воскликнула Эрин.

Коннор отрезал от бифштекса аппетитный кусочек, отправил его в рот и стал тщательно пережевывать. Эрин же не сводила с него восхищенных глаз и терпеливо ждала, когда он продолжит свой рассказ. Наконец он запил мясо пивом и произнес:

— Однажды к нам пожаловала сотрудница социальной службы из города. Так отец спрятал нас в лесу, а ей соврал, что мы уехали к родственникам в Нью-Йорк. А потом запугал доверчивую женщину ужасами, якобы ожидающими ее после всемирной катастрофы. Бедняжка чуть не лишилась чувств и поспешила убраться восвояси.

— И что же все вы, братья, думали тогда об этой галиматье?

— Папаша обладал харизматической внешностью, внушал доверие к себе. Лишенные в этой чертовой дыре возможности слушать радио и смотреть телевизор, мы верили всем его бредням. Пока Дэви не решил выбраться на разведку на вражескую территорию и взглянуть на мир своими глазами. Нам он сказал, что хочет поступить в колледж, хотя в действительности истосковался по женскому обществу. — Коннор улыбнулся, вспомнив этот забавный эпизод, но внезапно помрачнел и добавил: — А спустя год отец умер от инсульта.

Эрин сочувственно похлопала его ладонью по руке и спросила:

— И как же вы жили после его смерти?

— Похоронили его возле нашего дома, а потом стали искать работу. Дэви устроился на мукомольную фабрику, я взял на себя все домашние дела. Затем Дэви завербовался на флот, а я пошел учиться в колледж.

— И сколько же вам было лет, когда ваш отец умер?

— Мне — шестнадцать, Дэви — восемнадцать, Шону и Кевину — по двенадцать.