Книга Ее настоящее имя, страница 12 – Марина Серова

Администраторша с самым серьезным видом смотрела по телевизору юмористическую передачу и одновременно ела немыслимо многослойный бутерброд. Мне приходилось только удивляться, как может так широко открываться ее рот.

– Девушка, – обратилась я к уже далеко не молодой женщине. – Свободные номера есть?

Никакой реакции на мой вопрос не последовало. Зато плоские шутки известного юмориста заставили-таки администраторшу громогласно расхохотаться. Насмеявшись вволю, она взглянула на меня одним глазком и сообщила, как бы между делом, что имеются только четырехместные номера. Чего-то в этом роде я и ожидала, поэтому положила на стойку новенькую банкноту. Существуют такие рабочие места, которые поневоле делают тех, кто на них сидит, взяточниками. Наглядный пример тому – администраторы гостиниц. Тетка тут же схапала сотку и радостно сообщила:

– Да, кажется, сегодня люкс освободился. Заполняй карточку!

Я взяла бланк и подумала о том, что не стоит отвечать на вопросы со всей откровенностью. Кто знает, какую славу я о себе здесь оставлю! Возможно, кто-то помянет меня далеко не добрым словом и даже захочет потом отыскать, чтобы вызвать на матч-реванш. Администраторше кто-то позвонил, и телефонный разговор сильно увлек ее, поэтому у меня закралось подозрение, что она в силу своей крайней занятости не будет сличать заполненную анкету с моим паспортом. В общем, я позволила себе некоторые вольности, заполняя типовой бланк, и сделала это не зря. Администраторша толком и не взглянула на эту бумажку, назвала сумму, которую мне следовало заплатить, и бросила на стойку ключ. Я облегченно вздохнула, но моя радость была преждевременной.

Никаким люксом в номере, предоставленном мне за взятку, даже и не пахло. Грязные ободранные обои в цветочек, штукатурка, грозившая в любой момент свалиться с потолка, и огромные щели в окнах – все это откровенно застало меня врасплох. Сначала я хотела спуститься к администраторше и потребовать у нее действительно люкс, но потом передумала, точнее, поняла, что его здесь в принципе не существует. Хорошо, что номер был рассчитан на одного человека, и, кажется, с удобствами. Я открыла дверь и убедилась, что за ней на самом деле находится санузел, а не пустая кладовка.

Таня, все не так уж и плохо. Сейчас ты примешь душ, переоденешься, позавтракаешь, а потом отправишься на поиски улицы Коммунаров.

Увы, горячей воды в кране не оказалось. Впрочем, надеяться на комфорт в этом «доме колхозника» было в высшей степени неблагоразумно. Спокойствие, Таня, только спокойствие...

Я долго уговаривала себя не заморачиваться на бытовых проблемах и все-таки уговорила. Помог мне в этом банальный голод. Я переоделась и спустилась в столовую, расположенную на первом этаже здания, но позавтракала там без всякого удовольствия. Меню было скудным, к тому же атмосфера была пропитана тошнотворным запахом прогорклых чебуреков и дешевых сигарет. Но каких изысков можно ожидать от третьесортной забегаловки? Правильно, никаких.

Ровно в одиннадцать ноль-ноль я приступила к работе – стала искать адрес, который мне дал Кирьянов.

Улица Коммунаров начиналась от центральной площади и тянулась почти до окраины Светличного. Ни общественного транспорта, ни такси я не приметила, поэтому почапала до сорок девятого дома пешком. Каждый раз, неизбежно ступая в грязь, я мысленно просила прощения у своих новеньких замшевых полусапожек. Они были куплены в дорогущем тарасовском бутике, и я клялась, что больше не буду так нещадно их эксплуатировать, а потому приобрету в ближайшем обувном магазине что-нибудь попроще, например, резиновые сапоги, а лучше – ботфорты. Местные жители именно такую обувь и предпочитали. Когда я подошла к нужному дому, то уже невозможно было определить, из какого материала сделаны мои полусапожки – вся замша была щедро заляпана грязью, кроме того, забрызгались даже вельветовые капри. И почему же ни один советчик не предупредил меня, что здесь будет так грязно?

На мой звонок в дверь никто не откликнулся, но для порядка я постучала в окно:

– Хозяева! Есть кто дома?

– Чего стучишь? Нет там никого, – буркнула проходившая мимо тетка.

– Простите, можно вас на минуточку?

– Чего надо-то? – не слишком дружелюбно спросила женщина, но остановилась.

– Скажите, здесь проживает Ольга Петровна Верещагина?

– Ну, здесь.

– А вы не подскажете, где она сейчас?

– Как где? На работе, конечно.

– А где она работает?

– В маг?зине, – ответила прохожая, сделав ударение на втором слоге.

– В каком? Как туда пройти?

– А ты кто такая будешь? – Женщина подозрительно окинула меня с головы до ног. – Я смотрю, ты вроде не местная...

– Да, я приехала из Оренбурга, – стала сочинять я, но вдохновения особого при этом не испытывала. – Мы там с Олей вместе...

– Учились, что ли? – предположила моя собеседница и впервые скупо улыбнулась.

– Да, учились, а теперь меня сюда в командировку прислали, на мясокомбинат, и я хотела встретиться с подружкой, поболтать о том о сем...

– Ну, тогда иди прямо, потом повернешь налево и увидишь новый универмаг. Оля там в отделе белья работает.

– Спасибо, – сказала я и пошла в магазин, размышляя над тем, почему Верещагина, вернувшись на родину, не стала работать маникюршей.

Наверное, здесь эта профессия совсем не востребована. Действительно, какой маникюр среди такой грязи! Я с ужасом посмотрела на свои ноги, пытаясь сообразить, смогу ли отмыть полусапожки. Откровенно говоря, мне было даже стыдно заходить в универмаг, но другие покупатели не смущались оставлять за собой грязные следы, поэтому я тоже рискнула и зашла в магазин, предварительно потоптавшись на крыльце.

Меня почему-то совершенно не волновало, что я скажу Ольге. Более того, мне даже не верилось, что через несколько минут я окажусь лицом к лицу с уралочкой, оставившей неизгладимый след в душе известного тарасовского хирурга.

Продавщица в отделе женского белья встретила меня самой благожелательной улыбкой. На девушку с фотографии, лежавшей в моей сумке, она совсем не была похожа. Да и на бейдже, приколотом к черному пиджаку, значилось другое имя – Руфина.

– Простите, а Ольга Верещагина сегодня работает?

– Да, в отделе постельного белья. Это на втором этаже.

– Спасибо, – ответила я и пошла к лестнице.

Верещагину я увидела еще издалека, а когда подошла ближе, то убедилась, что эту продавщицу зовут Ольгой. Она была жива, здорова, прекрасно выглядела, и никакой грусти в ее глазах не наблюдалось. Напрасно Александр Станиславович тревожился за нее, придумав себе какие-то страшилки о муже-тиране.

– Чем я могу вам помочь? – спросила меня продавщица, и я заметила, как перламутрово заблестели ее ровные зубки.

Подумать только, из-за этой смазливой красотки я ехала в такую даль! Может, купить у нее на память пару наволочек? А почему только наволочки? Таня, бери весь комплект постельного белья, он тебе долго будет напоминать об этой дальней поездке.