Онлайн книга «Пророчество Романовых»
— Но я думаю, нынешняя ситуация в России — это нечто большее, чем просто детская болезнь. — Последние несколько лет выдались для вас особенно тяжелыми. Плохо было даже тогда, когда правительство в России еще держалось. Ельцин и Путин хоть как-то старались поддержать порядок в стране. Но сейчас, когда сохранилось лишь жалкое подобие власти, остался шаг до полной анархии. Пашенко кивнул. — К несчастью, для моей родины в этом нет ничего нового. — Вы ученый? — Историк. Всю жизнь я посвятил изучению нашей любимой матушки-Руси. Лорд усмехнулся, услышав это древнее выражение. — Смею предположить, какое-то время ученым вашей специальности пришлось сидеть без дела. — Увы. У коммунистов был собственный взгляд на историю. Лорд вспомнил фразу, которую где-то когда-то прочитал: «Россия — страна с непредсказуемым прошлым». — Значит, вы преподавали? — Да, на протяжении тридцати лет. Я видел их всех. Сталина, Хрущева, Брежнева. Каждый наносил стране какой-то свой, особенный вред. То, что произошло, — великий грех. Но даже сейчас мы никак не хотим расстаться с прошлым. Люди по-прежнему каждый день выстраиваются в длинную очередь, чтобы пройти мимо тела Ленина. Пашенко понизил голос. — Кровавый мясник, которого почитают как святого. Вы обратили внимание на цветы у памятника перед входом в это здание? Какая мерзость! Лорд решил очень осторожно подбирать слова. Пусть сейчас посткоммунистическая эпоха, которой вскоре суждено стать эпохой возрождения царизма, сам он по-прежнему оставался американцем, и полномочия для работы ему выдало шаткое российское правительство. — Что-то подсказывает мне, что, если завтра по Красной площади пойдут танки, все, кто работает в этом архиве, встретят их с радостью. — Эти люди ничем не лучше уличных попрошаек, — угрюмо подтвердил Пашенко. — Они хранили секреты вождей, а взамен получали хорошую квартиру, лишний кусок хлеба, несколько дополнительных дней к летнему отпуску. Нужно работать и зарабатывать все своим трудом, разве не на этом держится Америка? Лорд не ответил. Вместо этого он сам спросил: — Что вы думаете о Царской комиссии? — Лично я голосовал за. Разве с царем может быть хуже? Лорд давно пришел к выводу, что это самая распространенная точка зрения. — Нечасто можно встретить американца, который так хорошо владеет русским языком. Лорд пожал плечами. — Россия — потрясающая страна. — Вы давно интересуетесь нашей родиной? — Я начал читать про Петра Великого и Ивана Грозного с детства. — И вот теперь вы работаете в составе Царской комиссии. Вам предстоит творить историю. Пашенко указал на разложенные на столе листы. — Вижу, это довольно старые документы. Они из закрытого архива? — Я обнаружил их всего пару недель назад. — Я узнаю почерк. Вот это письмо написала Александра Федоровна. Все письма и дневники она писала на английском. Русский народ ее ненавидел, потому что она была урожденная германская принцесса. Лично я всегда считал подобную ненависть совершенно безосновательной. Императрице выпала трагическая судьба быть непонятой. Решив, что знания этого русского ученого могут оказаться полезными, Лорд протянул ему лист бумаги. Пашенко внимательно прочитал письмо, а когда закончил, сказал: — Александра Федоровна была витиевата в своих писаниях. Здесь еще довольно скромно изложено. Они с Николаем написали друг другу множество романтических писем. — Мне очень грустно изучать их. Я чувствую себя так, словно вторгаюсь в чужую тайну. Недавно я читал о казни царской семьи. Наверное, этот Юровский был настоящим дьяволом. — Сын Юровского утверждал, что его отец всегда сожалел о своей роли в этой трагедии. Но кто может сказать правду? Целых двадцать лет после расстрела царской семьи Юровский читал большевикам лекции о той кровавой расправе, гордясь тем, что сделал. Лорд протянул Пашенко записку, написанную Лениным. — Взгляните вот на это. Медленно прочитав документ, он сказал: — Определенно, это написал Ленин. Я хорошо знаком и с его почерком, и со стилем. Любопытно. — Вот именно. У Пашенко зажегся взгляд. — Конечно же, вы не верите в рассказы о том, что двоим членам царской семьи удалось остаться в живых после расстрела в Екатеринбурге? Лорд пожал плечами. — Тела Алексея и Анастасии не найдены и по сей день. А теперь вот это. Пашенко усмехнулся. — Воистину, американцы подозрительная нация. Во всем им мерещится заговор. — Сейчас именно в этом заключается моя работа. — Насколько я понимаю, вы должны поддержать притязания Степана Бакланова? Лорд был немало удивлен, как много известно его новому знакомому. Пашенко повел рукой вокруг. — Опять же эти женщины, господин Лорд. Они знают все. Ваши запросы на выдачу тех или иных документов заносятся в журнал, и, поверьте мне, здешние хранительницы на все обращают внимание. Вы встречались с наиболее вероятным претендентом? — Нет. Но тот, на кого я работаю, знаком с ним лично. — Бакланов подходит для того, чтобы править Россией, не больше, чем подходил для этого Михаил Романов четыреста лет назад. Слишком слабый. Но, в отличие от бедняги Михаила, за которого принимал решения его отец, Бакланов будет предоставлен самому себе, и многие будут упиваться его неудачами. В этом русский ученый был прав. Из всего, известного Лорду о Бакланове, следовало, что этого человека волновало в первую очередь возрождение института самодержавия, а никак не управление страной. — Господин Лорд, позвольте дать вам совет. — Разумеется. — Вы были в архиве в Санкт-Петербурге? Лорд покачал головой. — Знакомство с тамошними документами может оказаться плодотворным. В архиве хранится множество рукописей Ленина. Там же находится большая часть дневников и писем царя и императрицы. Это поможет вам понять смысл ваших находок. Предложение показалось Лорду дельным. — Благодарю вас, возможно, я так и поступлю. Он взглянул на часы. — А сейчас прошу меня извинить. Мне нужно еще кое-что прочитать до закрытия. Но мне было очень приятно побеседовать с вами. Я пробуду здесь несколько дней. Быть может, мы еще как-нибудь поболтаем. — Я тоже буду время от времени заглядывать сюда. Если не возражаете, я посижу здесь немного. Можно мне еще раз взглянуть на эти документы? |