Онлайн книга «Улица райских дев»
|
Добрый и кроткий Захария не хотел радоваться смерти мужа Тахьи, но он считал, что Бог выполнил свое обещание. Когда Захария умирал в Синайской пустыне и Бог взял его в рай, Он дал Захарии обещание соединить его с Тахьей и вернул его на землю. Захария будет наконец вместе с Тахьей, он женится на ней до следующего Рамадана. Хамсин продолжал неистовствовать, люди закрывали лица носовыми платками, ветер нес песок навстречу похоронной процессии, состоявшей, по обычаю, только из мужчин. Ибрахим по-прежнему пребывал в мучительном раздумье. Почему холера поразила его дом? Оставалось загадкой, почему не заболели Захария и он сам. Непонятно было и то, что холера поразила всех в доме Рашидов, но при этом случаев заболевания не было ни в одном из соседних домов, ни во всем городе. Хамсин, ветер пустыни, по-прежнему порывами налетал на процессию и бросал в лица песок. Ибрахим посмотрел на идущего рядом с ним Захарию. Все в этом юноше вызывало у мнимого отца раздражение. Он такой немужественный, странный. Омар тоже участвовал в войне с Израилем, доблестно сражался, получил рану. А Захария вернулся с какими-то россказнями о том, как он умер в пустыне и попал в рай. Вот и кладбище; носильщики опустили гроб в яму, завалили камнем. Ибрахим вспомнил, что, провожая умершего, надо настроить себя на благочестивые мысли. Он стал думать о судьбе вдовы Джамала, Тахьи, которая еще не оправилась от болезни и даже не знает о смерти мужа. Забота о племяннице ляжет на Ибрахима – пять ртов, шестой на подходе. А доходы с хлопковых плантаций сокращаются, цены растут. Как он с этим справится? Надо снова выдать Тахью замуж за состоятельного человека. До следующего Рамадана надо сыграть свадьбу. Ибрахим взглянул на небо и увидел странное явление, сопутствующее иногда сезону хамсина в Египте – «синее солнце». Ватага репортеров ожидала в каирском аэропорту прибытия Дахибы, знаменитой танцовщицы Египта. Ходили разные слухи о причинах ее поездки в Ливан, вплоть до тайного аборта, но многие знали, что она ездила добиваться там публикации своей книги, которая в Египте была запрещена. Не отвечая на вопросы журналистов, Дахиба, улыбаясь и кивая им, прошла к своему мужу, Камилии и маленькой Зейнаб. Она обняла Рауфа, подняла на руки и поцеловала Зейнаб и обратилась к Камилии: – Ну, что же случилось в семье? Камалия рассказала ей о холере. – Помогают только медсестра отца и медсестра из министерства здравоохранения. Умма не хочет никакой помощи. И меня не допускает. Хотя сама она тоже больна, но в постели не лежит. – Мать всегда хотела делать все сама, – заметила Дахиба, и они заторопились к лимузину. – А где Ибрахим? – На похоронах Джамала Рашида. А потом он собирался в больницу к Элис. Она в частной клинике – заболела первая, и отец решил ее изолировать. Но потом заболели все, и дом на карантине. Столько народу – ведь вся семья собралась на праздник Шамм эль-Нессим. Ни одной кровати свободной! – А где больница? – спросила Дахиба. – Поедем туда! Элис открыла глаза; у постели ее сидел Ибрахим. Она чувствовала себя очень слабой. Ибрахим был в белом халате и прорезиненных медицинских перчатках; он показался ей усталым и даже постаревшим. – Что со мной было? – тихо спросила она. – Ничего, родная, теперь уже нет опасности. – Я давно в больнице? – Три дня. На шестой день болезнь уже проходит. – А чем я больна? – Холерой. Но все будет в порядке. Я назначил тебе курс антибиотика. – Холера! – вскричала она в ужасе. – А вся семья? Мухаммед? Мой внук жив? – Наш внук уже поправился, Элис. Все переболели, кроме Захарии, некоторые в слабой форме. Министерство здравоохранения исследует пищу и воду в нашем доме, потому что пока он единственный в Каире поражен холерой. Он сжал ее руки: – Аль хамду лилла – благодарение Богу, – что я сразу сделал тебе анализ. Когда холеру захватывают в самом начале, с ней нетрудно справиться. – Когда мне можно будет вернуться домой? – Как только ты окрепнешь, – он погладил ее волосы, жалея, что не может ощутить через перчатку их шелковистость. Когда Элис стало плохо в приемной Ибрахима, он почувствовал, как боится ее потерять. Он поместил ее в дорогую частную клинику, а не в государственную больницу, где няньки не дозовешься, дежурил около нее каждый день. Элис почувствовала его нежность и прижала его руку. – Смотри, сколько цветов прислали тебе друзья, – сказал он. Элис почувствовала нежность в его голосе, вспомнила встревоженное лицо у ее изголовья, когда она была в полузабытьи. Значит, любовь не умерла или Ибрахим вообще так добр с больными? – Теперь я оставлю тебя, – сказал он, целуя ее в лоб. – Да хранит тебя Бог. В приемной он с изумлением увидел Камилию и Дахибу. Ибрахим уставился на сестру с изумлением. – Что ты глазеешь, как осел, сделай мне инъекцию против холеры, – сказала она, закатывая рукав. Хамсин окутывал Каир пыльным облаком, почти не были видны минареты, с которых неслись традиционные, неизменные на протяжении тринадцати веков призывы к молитве: Бог велик! Бог велик! Я признаю, что нет Бога, кроме Бога! Я признаю, что нет Бога, кроме Бога! Я свидетельствую, что Мухаммед Пророк Его. Я свидетельствую, что Мухаммед Пророк Его. Через молитву, Через молитву Достигнешь благодати. Достигнешь благодати. Бог велик! Бог велик! Нет Бога кроме Бога! Медсестра Ибрахима Худа торопилась вынести подкладное судно; проходя мимо открытой двери спальни Амиры, она увидела старую женщину, распростертую в утренней молитве. Это зрелище не вызвало у девушки благоговейного чувства – точно так же пять раз в день простирались в молитве ее отец и братья, шестеро бездельников, сидящих весь день в кафе, а вечером садящихся за стол дома и поедающих обед, приготовленный Худой после целого дня работы в клинике. То-то они повозятся эту неделю с кастрюлями и сковородками – она целыми сутками работает теперь в доме доктора Ибрахима, и он, наверное, хорошо ей заплатит, а может быть, еще и подарит какую-нибудь красивую вещь. Но работы было много, и она устала. Вот сейчас закапризничал, отказываясь от завтрака, десятилетний Мухаммед. Он требовал, чтобы его кормила бабушка Нефисса, а той было плохо. Некоторые женщины уже почти поправились и могли ухаживать за больными, но Худе приходилось за ними все время наблюдать, чтобы они тщательно дезинфицировали судна, кипятили грязные простыни и так далее. Несоблюдение всех необходимых правил могло привести к распространению холеры за пределы дома Рашидов. Трудно было сладить с упрямством миссис Амиры: она не позволяла открывать в доме окна, чтобы хамсин не принес в своем дыхании джиннов пустыни. Все-таки Худа была довольна, что согласилась помогать в доме доктора Ибрахима: она давно была в него влюблена и хотела увидеть, как он живет. Оказалось, что его дом – настоящий дворец! |