Онлайн книга «Все девушки - невесты»
|
— Ты это к чему? — поинтересовалась я. — В тему дня! Софья Николаевна передала для тебя свой сотовый, сказала, что ей он сейчас без надобности, а ты можешь воображать себя разводящим братком. Звони сколько влезет. Денег на счете — немерено! Окса протянула мне телефончик, а на тумбочку положила зарядное устройство. — Здорово! — Подкинув аппарат на руке, я протянула его Стасику. — Позвони своим родителям. — Как скажешь. — Он взял плоский аппаратик и мгновенно попал в Абакан. На родину предков. Но общение ограничил буквально несколькими фразами: — Мам, привет! Как дела? У меня все хорошо… — Ты краток, прямо как сестра таланта, — обиделась я, ожидавшая, что любимый сообщит матери о намерении жениться. — Рита, ну представь, я с восемнадцати лет, как музыкальное училище окончил, живу один. Вот бы я сейчас начал их грузить… — оправдывался Рудницкий. — Ой, можно я позвоню Эдику? — оживилась Светка. — Да без проблем! — Я кинула ей телефон. Окса с дыньки переключилась на булочки, испеченные бабой Раей, сказала, что оголодала на работе, как злой слон, сбежавший из зоопарка, выбравшись сквозь прутья клетки. Можно было не спрашивать: какой слон? Понятно, что анекдотический… Уписав стряпню, откинулась на стуле и заявила: — Сейчас бы кофейку, а то от еды в сон клонит… — Извиняй, у нас тут не кафе, — развел руками Стаc. Эта артистка Петренко сладко потянулась и простодушно изрекла: — Жаль. Ибо ничто так не снимает сонливость, как чашечка крепкого, сладкого, горячего кофе, выплеснутого на живот! Мы со Станиславом покатились со смеху, чем навлекли гнев медсестры Кати. — Пятая палата, вам не стыдно? Опять спиртные напитки распиваете?! Еще тяжелые больные называются! — Что ты? Как можно? Просто Оксанка опять анекдоты травит, — объяснила я. — А тебе, Зарубина, между прочим, вообще нельзя гоготать. Тебе шею по кусочкам собирали. Добиваешься, чтобы позвонки сместились? — цыкнула на меня медсестра и очень миролюбиво обратилась к Оксе: — Кстати, мне-то какой-нибудь свеженький анекдот расскажи! Петренко выступила на бис, вызвав очередной всплеск народного веселья. Только я оставалась серьезной — совсем не хочу, чтобы шею заклинило… И Света Пономарева тоже притихла. Покосившись на нее, я увидела, что по щекам соседки катятся крупные слезы. — Короче, девчонки… — вошла во вкус Оксана. — И пацаны, — добавил Стаc. — Пацаны? — Напоминаю, что среди вас есть один пацан. — Да ладно, это мелочи… Я, девчонки, научилась клиентов анекдотами окучивать. Сегодня захожу в одну контору и говорю… — Может, хватит? — осадила ее я. — А чего такого-то? Тебе неинтересно, ты и не слушай, — недовольно передернулась эта деловая колбаса. Я показала глазами на Пономареву, и Оксанка всполошилась. — Ой, Светик, что с тобой? Пономарева не ответила. Кинула в сторону моей кровати мобильник, и он мягко шлепнулся на одеяло. — Не дозвонилась? — догадался Стасик. — Да хрен бы с ним, если бы не дозвонилась! — выпалила Светка. — Трубку сняла посторонняя баба… — Может, номер неправильно набрала, — предположила Окса. — Не туда попала. — Ага, три раза набирала и все не туда попадала! — Загулял… Типичный случай! Я тут таких навидалась — во. — Екатерина провела ребром ладони по горлу. — Знаете, даже как бывает? Женщину еще не успеют прооперировать, а ее муж уже лыжи смазал и… — Ну, Кать, не стоит обобщать. Это уже твои домыслы, — заспорил Стаc, вступаясь за армию гулящих мужиков. — Ни доказать, ни проверить их невозможно. — Я тебя умоляю. — Медсестра сразила его таким жгучим взглядом, что Кармен в сравнении с ней отдыхала. — Проверено на себе: мужья пациенток клеятся так, что только шум стоит!.. Недаром говорится, муж любит жену здоровую, брат — сестру богатую. — Кать, по-моему, тебя не в ту степь понесло, не находишь? — нахмурился Стаc. Светку контачило от расстройства — она тряслась, как в малярии. И у меня на душе сделалось гадко. Как представила, что Станислава выпишут на две недели раньше меня, он явится в свой позорный клуб, гнездо разврата… и найдет там какую-нибудь стервь здоровее меня… Накрутила себя до предела, окинула присутствующих неприязненным взглядом слона, сбежавшего из зоопарка, и протрубила: — На этом будем считать тусовку завершенной. Нам — тяжелобольным — требуется отдых. Катька не заставила себя уговаривать — вышла вон, надменно поджав губы. Вертихвостка!.. Крутит с женатыми… ненавижу таких!.. Окса замялась на пороге — чего ты взбеленилась? Чего? Чего?! Стаc тоже напустил на физиономию выражение оскорбленной невинности. Прежде чем взяться за костыль, уточнил: я вам тоже мешаю? Я ответила утвердительно. Нехорошо нам было со Светиком, тягостно. Трястись и плакать она прекратила, зато пялилась в никуда широко распахнутыми глазами. У моей мамы был такой же остановившийся взгляд, когда отец пропал. Я принялась отвлекать ее праздными расспросами: — Свет, а ты в каком районе Академгородка живешь — в верхней или в нижней зоне? — Да негде мне теперь жить! Раньше зависала в квартире Эдика, а сейчас уже и не знаю, куда подамся после выписки… — Давай не будем усугублять… — Не понимаю, как он мог? Как он вообще… И тут я ей выложила страшилку про своего папашу, из-за которого случились все несчастья в нашей семье, включая автокатастрофу. — Так и я только из-за Эдика нырнула с яхты! — воскликнула Пономарева. — Думаешь, я сама такая отчаянная? Прямо так… нет, это ему постоянно адреналина не хватает, на экстрим тянет. То с парашютом надо сигать, то с аквалангом погружаться, то в горы переться. Туда, где нет ни проблеска цивилизации. А мне эти нехоженые тропы, на которых ни умыться, ни подмыться, знаешь, совершенно не уперлись!.. но приходится соответствовать. Все боялась, как бы не разочаровать его… А он, как выяснилось, был не больно-то очарован!.. Света выругалась и спросила, почему они себе ничего не ломают?! — Мой Стасик сломал… — Не сравнивай, дорогая! Мы расшумелись, как кроны деревьев, взъерошенные предгрозовым ветром. В палату вошла Катерина с подносом, на котором покоились шприцы и ампулы. С непроницаемым лицом вколола нам инъекции антибиотиков и, уже собираясь выйти, вдруг выпалила: — Девки, может, накатим? Настроение что-то паршивое… Мы обалдели от неожиданности. Пономарева ответила за нас обеих, и Катю ее ответ удовлетворил. Отпустив процедуры, потушив свет в других палатах, она явилась к нам с мензуркой, полной спирта, и тарелкой, полной хлеба. |