Онлайн книга «Стальной мотылек»
|
— Сдохла?!.. — Он оторопело глянул на нее. — Ну, ты сказал, что сдохла… — Ну, это во сне… Это я во сне ее задушил… Сначала задушил, а потом вороны появились. И кладбище это. И она стоит, как будто только что из могилы вылезла… Глядя на мужа, Антонина подумала о термометре. Может, жар у него? Может, потому и состояние бредовое? Лицо бледное, взгляд воспаленный, еще чуть-чуть, казалось, и подбородок затрясется. За термометром она не пошла, но приложилась губами к его лбу. Холодный у Радика лоб. И еще влажный от испарины. — Тебе надо успокоиться, — обняв его, сказала она. — Да нормально все… Уже нормально. Отпускает… Тебе рассказал, и отпускает, — улыбнулся он. — Тебе, наверное, редко кошмары снятся? — Вообще не снятся… Сегодня впервые. — Стареешь. — Может быть… — Кошмарные сны принято рассказывать. После обеда. Примета такая, что после обеда… — А может, и не примета, — пожал плечами Радик. — Может, если сон не серьезный, он до обеда выветрится. А если серьезный, то нет… — Может, чувство вины мучает? — всерьез спросила она. — Из-за Женьки?! — удивился он. — Из-за Панарина… — Я его не убивал! — Радик сказал это тихо, но Антонине показалось, что прозвучал гром, и сверкнула молния. — Родная жена не верит! Вот скажи, как так жить? — Ну, извини… — Да я-то извиню! А они?.. — Скачков снова оттянул верх футболки и ткнул пальцем в потолок: — Вьются вороны! Вьются! Беда будет! Давай уедем! — Давай, — кивнула она. Это был уже не первый его порыв, и всякий раз он давал отбой тревоге. — Ну, чего стоишь, собирайся! — Ты серьезно? — Да, визы открыты, документы на руках. И счета есть, которые не арестуют… Или нельзя ехать? — с сарказмом спросил Радик, пытливо глядя на нее. — Я тебя не останавливаю. И сама поеду. И звонить никому не буду. — Ты даже не представляешь, как мне с тобой повезло! — Родион Михайлович, там к вам из полиции, — зашла в комнату Инна Сергеевна. Обычно она обращалась к нему по имени-отчеству и на «ты», а сейчас — на «вы». Видно, не до конца простила за недавнюю выходку. — И вас, Антонина, спрашивают. Антонина подошла к окну и увидела следователя Ермолаева, двух оперативников из областного «убойного» отдела» и подполковника Скважина в довесок. Охрана пропустила их через проходную, но дальше пути не было. Дальше можно было только штурмом. — Пусть проходят, — обреченно вздохнула она. И с тоской посмотрела на Радика. Похоже, его сон в руку. — Что там? — обеспокоенно спросил он. — Серьезное представительство. — Думаешь, арестуют? — Не знаю… — Значит, повяжут. Скачков сел за диван, раскинув руки по спинке, и одну ногу забросил за другую. В таком виде он и встретил гостей. — Поверь, я буду говорить правду и только правду. — Он смотрел на Ермолаева, а обращался к Антонине. — Ловлю вас на слове, гражданин Скачков! — ликующе улыбнулся Ермолаев. — А это не тебе ловить, начальник! Это я своей жене говорю! — Антонина Евгеньевна, скажите что-нибудь! — попросил следователь, здороваясь с ней глубоким кивком головы. — Я в отпуске. И у меня нет полномочий. Я просто постою, если можно. — Ну, если в вашем присутствии ваш муж будет говорить правду и только правду… — На слове «муж» он сделал особое ударение, а в голосе звякнули осуждающие нотки. — Начну с того, что я не убивал Панарина! — зло глянув на Ермолаева, почти выкрикнул Радик. — Это правда, — заметил Скважин. — Но только наполовину, — возразил Ермолаев. — Сами вы, Родион Михайлович, Панарина не убивали. — Тебе, начальник, озвучить вторую половину? — с вызовом спросил Скачков. — Пока не надо. В девяносто девятом году вы, Родион Михайлович, похитили некоего Макошина Давида Сергеевича. Было такое? — Дело давнее, начальник, — недобро глянул на него Радик. — Зачем ворошить прошлое. — Во время задержания вам удалось уйти и скрыться. Где вы прятались, гражданин Скачков? — Какая разница, начальник? — Я скажу вам, где вы прятались. В Новой Купавне, дом у вас там был. Там вас и взяли. — Ну, допустим. — А как милиция вышла на вас, вы знаете? — А оно мне нужно? — Нужно… После отсидки вы пытались узнать, кто сдал вас. Было дело? — Как я мог это узнать? — Вы обращались к майору Стольникову, который занимался вашим делом… К сожалению, майор Стольников повел себя не самым достойным образом… — Обращался, — кивнул Радик. — Стольников не ездил в колонию, где сидел Панарин. Ездил другой офицер. Этот офицер и раскрутил Панарина на признание. Панарин сдал вас, Родион Михайлович. Это вы и узнали от Стольникова. — И что с того? — зло рыкнул Радик. — А разве у вас не возникло желания отомстить предателю? — Нет! — Зачем же вы тогда к Стольникову ходили! — А правду хотел узнать! — Со Стольниковым вы разговаривали полтора года назад. Через четыре с половиной года после того, как освободились. И все четыре с половиной года вы искали правду? И еще полтора года готовились за нее отомстить! — Чешуя все это! — У вас был разговор с Панариным? Только честно? — Ну, был… Морду ему набил, и все. — Да ну! — Рома искупил свою вину! Он мог бы все наши дела под себя взять! Мог бы киллера ко мне на зону заслать! А он ничего этого не сделал! Все по-честному между нами разделил. — Между кем, вами? — Ну, Толик Ветряков с нами был. — Анатолий Степанович Ветряков? Тот самый, который взял на себя чужое убийство, чтобы не выходить на волю? — спросил Ермолаев. — Какое чужое убийство? — удивленно глянул на него Скачков. — Он реально человека убил. За это добавку получил… — А почему вы так разволновались, Родион Михайлович? Ну, не хочет человек на волю выходить, и не хочет. Что здесь такого? А, может, вы знаете, почему Ветряков не хочет освобождаться? Так и мы это знаем! Боится он вас. Боится, что вы ему отомстите! — О чем ты, начальник! Если бы я хотел отомстить, я бы его и в зоне достал! |