Онлайн книга «Полуночный танец кентавров»
|
– Вот! Слушайте! И смотрите! Василий Петрович и Алена послушно уставились на экран, где увидели одного из местных ведущих, весьма популярную личность, славящуюся своим злым языком и неумеренными остротами в адрес всех и вся. Сейчас этот типчик сидел в обществе двух женщин. – Это же Арина! И тетя Вера! – Вы послушайте, послушайте, что говорят про вас эти гадины! Алена прислушалась и поняла, что тетка Вера с экрана поливает грязью ее и мужа, да еще так, что буквально уши вянут. – Я очень хорошо и близко знаю этих людей. Моя дочь практически выросла вместе с Аленой. – Вы имеете в виду Алену Игоревну – супругу нашего рвущегося к власти новичка? – Ее самую. И я хочу сказать, что они с муженьком – два сапога пара. Оба от жадности и спеси уже людей не видят. Алена каждый год по два, а то и три раза катается в Европу, скупает там все магазины. И ей губернаторство мужа нужно лишь для того, чтобы делать это еще чаще. Она сама говорила мне, как ждет победы мужа на предстоящих выборах. Еще бы, ведь тогда она сможет вообще ни в чем себе не отказывать! – Но Василий Петрович очень много тратит на благотворительность. Этого мы никак не можем отрицать. – Все вранье! Он дает деньги подставным лицам, которые ему их затем возвращают. Естественно, они получают свои комиссионные, но это минимальный убыток, который к тому же помогает вашему замечательному Василию Петровичу уйти от уплаты налогов и тем самым вернуть себе потраченные деньги сторицей. Алена слушала и не верила своим ушам. А тетка Вера все не унималась: – Василий Петрович, которого вы тут так нахваливаете, на самом деле имеет преступное прошлое. Да и сейчас он не отошел от криминала. – Боже, что она плетет? – прошептала Алена. – Это же какая-то невероятная ерунда! Бред умалишенной. – А мне кажется, что твоя тетя Вера очень убедительна. Она даже меня почти убедила в том, какой я плохой. Тетка Вера продолжала вещать дальше. Не обошлось и без упоминания об убитой Зыковой. – Это была моя близкая подруга. По моему совету она приехала в «Дубочки», чтобы подлечить свое здоровье. И ее убили. А за день до смерти она призналась мне в том, что в ее жизни появился мужчина. Что он очень богат и влиятелен, но, к сожалению, женат. – Так обычно и бывает, – поддакнул ей ведущий. – И поэтому они должны были держать свои отношения в тайне. – Разумная мера предосторожности. – Но мне подруга призналась в том, кто является ее возлюбленным. И я уверена, что ее убийство не что иное как попытка вашего замечательного будущего губернатора скрыть свой роман от законной жены! Студия ахнула. И даже видавший виды ведущий слегка оторопел. – Вы обвиняете Василия Петровича в убийстве вашей подруги? – пробормотал он, снова придя в себя. – Я всего лишь констатирую факты. Моя подруга встречалась с этим человеком, она даже провела с ним весь вечер накануне своей смерти, возможно, что и ночью она тоже была с ним. И уже следующим утром мы все узнали, что она мертва. Алена молча повернулась в сторону своего мужа. – Вася?.. Это что такое она говорит? – Я не знаю. Вид у Василия Петровича был злой и несчастный. – Вася, почему она упрекает тебя в связи с Зыковой? – Понятия не имею. – Ты встречался с этой женщиной? – Может быть… Я не помню. Где-нибудь в общественном месте мы могли с ней пересечься. В конце концов, наши «Дубочки» совсем не так уж велики. – А наедине ты с ней виделся? – Алена!.. Замолчи! – Нет уж, позволь, Вася! – возмутилась Алена. – Я хочу обсудить эту тему. – Позволь тогда спросить тебя саму: ты сошла с ума? Зачем мне нужна эта престарелая красотка с ее высохшими прелестями? Но Алена услышала в словах мужа не лестную похвалу, а кое-что совсем другое. – Значит, ты все-таки ее помнишь, раз знаешь, как она выглядела! Василий Петрович помрачнел еще больше. Он вскочил с кровати, ничуть не стесняясь присутствия в их спальне Натальи Кирилловны и того, что сам он был в пижаме. – Мне надо идти. Я не могу оставить этого просто так! Алена пыталась поговорить с мужем, но Василий Петрович так быстро собирался, что ей никак не удавалось вклиниться между натягиванием брюк и поиском подходящей рубашки. Наталья Кирилловна уже давно была выдворена из спальни, но дела это не изменило. Даже наедине с женой Василий Петрович не желал признаться в том, что же связывало его с покойной Зыковой. Впрочем, убегая из дома, Василий Петрович все же взял жену за подбородок и, глядя ей прямо в глаза, сказал: – Аленушка, я хочу, чтобы ты знала: я с этой женщиной не встречался в том плане, в каком ты это подразумеваешь. Я люблю только тебя, и я верен тебе. Это немного приободрило Алену, но все равно она чувствовала, что муж не до конца откровенен с ней. Не успел уйти Василий Петрович, как Алене позвонила Таня. – У меня плохие новости, – озабоченно произнесла она. – Да, я уже смотрела телевизор. – При чем тут телевизор? Наташа пропала. – Как это пропала? – А вот так… Она не ночевала сегодня ночью дома. Утром тоже не появилась. Ее мать говорит, что и днем дочери тоже не было дома: когда она вернулась с работы, дом был закрыт, а Наташи не было. – Правильно, я приходила к Наташе вчера сразу же после тебя, хотела с ней поговорить, но мне никто не открыл. – Вот и теперь Екатерина Павловна требует, чтобы мы начали поиски ее дочери. Дескать, девочка не могла вот так взять и исчезнуть, ничего ей не сказав. С ней что-то случилось. – Но ведь Наташа молода… К тому же, как ты говорила, у нее появился возлюбленный. – Может и так, но ее мать в панике. Телефон у Наташи выключен. Записки, куда отправилась, девушка не оставила. В общем, мать не находит себе места. А когда Екатерина Павловна в таком состоянии, то работать она, ясное дело, не может. Помолчав, Таня предупредила: – Если мы не найдем Наташу, то понесем большие убытки, потому что в народе Екатерина Павловна слывет почти что волшебницей. В очередь к ней записываются за месяцы. Но Наташу свою она любит пуще жизни. Пока Наташа не найдется, Екатерина Павловна – не работник. – Конечно, надо найти девочку, – согласилась Алена. – И вовсе не из-за каких-то там убытков. Я сейчас же позвоню Ване, предупрежу, что у нас новое ЧП. Однако Ваня серьезности момента не учел, а просто отмахнулся: – Подумаешь, девка дома не ночевала. Какая беда? Вернется. |